Иван Черный - Данные достоверны
Однако работать становилось все труднее и труднее.
Концентрируя войска для контрударов, противник старался оградить себя от наблюдения партизан и от диверсий на железных дорогах.
Немцы начали большую облаву под Брестом, и группа Патыка вынуждена была временно отойти восточнее, причем в бою потеряла четырех человек.
А вскоре фашисты обложили наш лес.
Все хутора и деревни заняли подразделения немецких войск и националистических формирований, начался систематический минометный и артиллерийский обстрел отряда и бригады Каплуна.
Попытка сунуться в малоритские леса кончилась для противника плачевно: получил по зубам и убрался восвояси. Но это не давало нам возможности выйти из леса.
[244]
Мы голодали. Кончились запасы сала и муки. Осталось всего несколько мешков картофеля.
Кто-то надумал варить похлебку из заячьей капусты, которую в Белоруссии называют трилистником.
Трилистник — первая травка, что пробивается весной в лесу. Она кисловата на вкус. Может, в ней есть витамины.
Выбора не было, в ход пошел трилистник.
Котел с заячьей капустой заправляли картофелинами и какими-то сладковатыми корешками, заменявшими, по уверению партизан, соль. Пока сваренное месиво было горячим — мы его кое-как глотали. Но едва похлебка остывала, от нее поднимался такой гнусный запах, что самые непривередливые — и те крутили носом...
А с конями получилась настоящая беда. Человек умеет терпеть. Кони терпеть не могли. Они глодали кору берез и осин, обдирали тонкие веточки и непрерывно тоскливо ржали.
Немцы, заслышав ржание, открывали минометный и артиллерийский огонь на звук.
Пришлось привязывать коней в полутора километрах от лагеря. Смотреть на них стало страшно...
— Уходить надо, товарищ майор... — вздыхали коноводы.
* * *
Мы распространили слух среди партизан бригады Каплуна, что уходим на боевое задание и быстро вернемся.
Только Степан Павлович знал, что встретимся мы, если доведется, не скоро.
— Успеха, товарищ майор... Идите осторожнее, — сказал он на прощание.
— Спасибо. А ты, Степан Павлович, не запускай болезнь. Постарайся поправиться.
...К ночи все было готово. Люди сидели и лежали возле мешков с грузом, тихо переговаривались. Пришли разведчики:
— Товарищ майор, есть проход!
Я подал команду строиться.
Как всегда — в центре колонны радиоузел и пеленгаторная установка, вокруг них — автоматчики.
— Пошли!
Следом за разведчиками, где тропой, где прямиком че-
[245]
рез лес, отводя хлещущие ветки, продираясь сквозь молодой ельничек, одолевая ручьи и овражки, помогая обессилевшим вьючным коням, шел отряд.
Опять выручала нас темная ночь. В одном месте прошли, слыша громкие голоса немецких солдат. В другом — метров за сто от неприятельских костров.
Поле. Опять лесок. Снова поле. Тут мы уже не шли, а почти бежали.
И вот так, бегом, буквально выскочили к Западному Бугу.
* * *
Река лежала перед нами, широкая, темная, и другой берег рассмотреть было пока невозможно.
Пришли мы без проводников, без предварительной договоренности с местными жителями, которые могли подсказать, где лучше переправляться.
Часы показывали половину одиннадцатого.
Ближайшая деревня находилась, судя по карте, в полутора километрах.
Я вызвал разведчиков, приказал взять коней, скакать в деревню и — кровь из носу! — привести двух надежных проводников. Группе Николая Коржа велел найти близ деревни лодки.
Через час разведчики вернулись с двумя малость испуганными дядьками в зипунах, которые, по словам жителей деревни, не раз переправлялись «на ту сторону», в Польшу, на рынок в местечке Сабибур.
— Переправу знаете? Где пристать на том берегу — знаете?
— Та знаем... Мы ж привычны тихонько, одни...
— Нас тоже проведете тихонько. Где переправляться?
— Та версты две от Сабибура... Он чуть пониже этого места. Буг поворот делает...
— Ясно. Немцы в Сабибуре есть?
— Кто их знает. Видно, есть. Фабрика там у них.
— Какая такая фабрика?
— Та якая? Обыкновенная немецкая... Людей жгуть.
Я не сразу понял:
— Что, что?
Дядьки подтвердили:
— Людей, людей жгуть... Привезуть на поезде, в ко-
[246]
лонны построить, в баню сводить, вещи отберуть и жгуть. Усих. И детишек вместе с матками, и стариков...
Я невольно посмотрел на скрытый темнотой западный берег Буга, туда, где находился Сабибур.
Похоже, все, кто стоял рядом, тоже посмотрели туда.
Мешкать было нельзя.
Доложили, что лодки добыты. Правда, всего две настоящие, а с ними два челна и одна плоскодонка.
С таким флотом перебросить двести человек казалось немыслимым. Но другого выхода не было, и мы начали переправу...
На первых лодках с дядьками поплыли двенадцать бойцов под командой Николая Коржа. Им ставилась задача закрепиться на противоположном берегу и принимать грузы.
Долго ждали мы возвращения лодок.
Наконец показалась первая, за ней вторая, третья...
Бойцы доложили:
— Течение здоровое, товарищ майор! Сносит... А на середине — стрежень, аж пена бурлит.
Лодки совершили еще один рейс.
Я засек по часам время: переправа и возвращение заняли около пятнадцати минут. Нет, с такими темпами мы окажемся на противоположном берегу только к утру и угодим как раз в лапы к немцам.
Надо что-то придумать!
Что, если забросить на тот берег связанные вместе парашютные стропы и перетаскивать лодки с грузом?
Попробовали: дело пошло быстрее. Однако и время тоже не стояло на месте.
— Кто хорошо плавает? — спросил я.
Нашлось человек двадцать — тридцать хороших пловцов.
— Берите вьючных коней и перебирайтесь с ними вплавь!
Бойцы раздевались, вешали на шеи автоматы, тянули упирающихся коней к воде, шепотом яростно ругались, обжигаясь ледяной водой.
Кони плюхались в реку с шумом, поднимая брызги, пытались повернуть, но потом смирялись, вытягивали шеи с прижатыми ушами, исчезали в круговороте реки.
Я переправился вместе с частью радиоузла.
Было около часу ночи.
Последние лодки подошли только к двум часам.
[247]
Бойцы, преодолевшие Буг вплавь, никак не могли согреться, хотя товарищи отдали им свои ватники и полушубки.
Проверили переправленное имущество, пересчитали людей.
— Где проводники? — спросил я.
— Тут где-то...
Проводников не оказалось ни тут, ни там. Они, попросту говоря, сбежали. Отплыли на лодках обратно, пользуясь темнотой и неразберихой. Не иначе, испугались немцев.
