Отто Рюле - Исцеление в Елабуге
– Русские никогда не побьют нас своими силами. На западе же у нас – Атлантический вал. И англичанам и американцам вряд ли удастся его прорвать. А потом, кто знает, быть может, уже сейчас идут переговоры о заключении сепаратного мира. Кроме того, у нас есть еще чудо-оружие.
– Да ведь это ни больше ни меньше, как самая настоящая спекуляция! Если вы здраво оцените события на фронте начиная с осени 1942 года, то увидите, что вермахт потерял инициативу на фронтах!
– И все же я не верю, что Германия проиграет эту войну. Тем более я не могу допустить мысли, что немецкие генералы добровольно отведут свои войска к границам рейха.
Разговор наш зашел в тупик.
Действительно, лозунг об отводе войск к границам рейха разоблачал бессмысленные цели фашистских заправил и препятствовал превращению Германии в театр войны. И в то же время такая акция послужила бы сигналом для начала восстания в Германии и способствовала бы свержению гитлеровского режима немецкими антифашистскими силами. Многие пленные отнеслись к этому лозунгу отрицательно.
Временами на меня самого находили сомнения. Я видел, что деятельность Национального комитета и «Союза немецких офицеров» не находит еще должного отклика на фронте и в самой Германии. Но я был твердо убежден в правильности требований комитета.
В каждом номере газеты печатались комментарии о положении на фронте. Они были написаны с таким знанием дела, что даже офицеры генерального штаба с одобрением отзывались о них. Под этими комментариями обычно стояла подпись – Карл Марон. Все у нас гадали, кто же скрывается за этой фамилией.
Пленные генералы и полковники из «Союза немецких офицеров» стали все чаще и чаще обращаться к генералам вермахта с различными призывами. Газета «Фрайес Дойчланд» опубликовала в одном из своих номеров открытое письмо генерала фон Зейдлица командующему 9-й армией генерал-полковнику Моделю. В своем приказе от 16 сентября 1943 года Модель сделал попытку как-то объяснить отступление на востоке. Зейдлиц же разоблачил ложные утверждения Моделя о необходимости выиграть время. Зейдлиц писал буквально следующее:
«Факт остается фактом: путь русских к границам рейха стоит им многих жертв. Но не следует забывать, что немецкой восточной армии придется понести еще большие жертвы. Русские относительно легко смогут восполнить свои потери. Мы же этого сделать не сможем. Вся опасность нынешнего момента состоит в том, что война приближается к границам рейха. Солдаты вермахта должны отвратить эту опасность! И не путем продолжения этой бесперспективной и бессмысленной войны, а путем отказа повиноваться Адольфу Гитлеру!»
Генерал Зейдлиц призывал Моделя оставить русскую территорию и вместе с другими командующими армиями отвести свои войска к границам Германии, создав тем самым предпосылки для заключения мира.
Другие командующие армиями тоже получили подобные письма, но ни генерал-полковник Модель, ни его коллеги никак не прореагировали на эти послания. Все они, за немногим исключением, остались верны Гитлеру. Прикрываясь разглагольствованиями о верности присяге, они продолжали посылать на верную гибель миллионы немецких солдат.
Однако несмотря ни на что, Национальный комитет и «Союз немецких офицеров» делали все возможное, чтобы ускорить свержение гитлеровского режима. Их деятельность открыла глаза тысячам гитлеровских солдат и офицеров и фактически спасла им жизнь. Однако этих результатов было недостаточно. Ни один из немецких полководцев не повернул подчиненные ему войска к границам рейха. Нам, антифашистам, не оставалось ничего другого, как ждать. Мы учились, от корки до корки прочитывали газеты, спорили. Каждый день у нас был наполнен до краев.
***В лагере полным ходом шли приготовления к рождеству. Наши лесорубы принесли огромную елку. Кто делал игрушки из бумаги, кто раскрашивал их красками. Хор пленных разучивал рождественские песни. Служители культа готовили торжественные проповеди.
И вот настал долгожданный рождественский вечер. Торжество началось в столовой. Казалось, яблоку негде было упасть. Сотни глаз устремились на елку, на которой горели редкие свечи. Хор запел: «Тихая ночь, святая ночь…» С короткой речью выступил уполномоченный «Союза немецких офицеров».
Потом началось богослужение. Я вышел во двор, на мороз. С темного неба светили мириады звезд. Они светили и мне и дорогим мне людям: моей жене, моему сыну.
Мысленно я перенесся в родной дом. Как там Эльза и Хельмут? Живы ли они, здоровы ли? А как поживают мои родители в Штутгарте? Интересно, где сейчас мой брат?
Беспокойство за родных слилось с тревогой за товарищей, за родину, к границам которой приближался шквал огня и смерти, угрожая всей Германии новым Сталинградом.
Комитет «Свободная Германия» указал мне новый путь. Значительно выросло и число членов «Союза немецких офицеров». В лагере все заметнее стал раскол между прогрессивно и консервативно настроенными офицерами. Фанатичные нацисты подняли голову. В одной из комнат они даже пели гимн «Хорст Вессель». Приверженцы Гитлера всячески старались оказать давление на тех, кто симпатизировал движению «Фрайес Дойчланд». А когда в начале января 1944 года Национальный комитет начал пропагандировать в газете «Фрайес Дойчланд» решение конференций в Москве и Тегеране, выступая за суверенитет Австрии, началась буквально травля антифашистов. Прибывшая из Лунево делегация военнопленных во главе с генералами Латманом и Шлемером была «подавлена» морально. Террор против прогрессивно настроенных пленных отрицательно повлиял на колеблющихся.
Я это почувствовал на приеме одного инженера. Он попал в плен под Сталинградом, а до этого состоял в организации «Тодта». Мы довольно часто беседовали с ним, и он полностью одобрял деятельность комитета.
– Я, разумеется, согласен с вами, – сказал он мне перед самым рождеством. – Однако я не хотел бы быть просто попутчиком. Я хочу еще раз сам изучить все материалы и подумать, как я лучше могу вам помочь. Завтра, самое позднее послезавтра, я приду к вам…
Когда же в конце января я напомнил о его обещании, инженер смутился.
– Знаете ли, – начал он, – все это довольно сложно. Меня несколько смущает отношение вашего комитета к Австрии.
– А почему? Ведь Национальный комитет довольно ясно объяснил, что Австрия в 1938 году была насильственно присоединена к рейху. Теперь же австрийцы сами должны решать свою судьбу. Вы разве с этим не согласны?
– Вы знаете, я об этом много думал. Когда я вернусь домой, мне, как архитектору, работы хватит. Разрушенного везде много, и все нужно заново восстанавливать.
