Бен Брайант - Командир субмарины
Вернулись мы уже перед рассветом и перехватили большую шхуну, везущую горючее. Всего четыре выстрела из орудия, и она взлетела на воздух в красочном сиянии, которое, как ни странно, не заметили два высоко пролетавших самолета: во всяком случае, они нас не потревожили. Мы стали вытаскивать из воды выживших моряков, но едва успели забрать к себе двоих, как появился гидросамолет, и нам пришлось погрузиться и уйти. Эти двое пленных были уверены в том, что их расстреляют. Становилось ясно, что немцы, и не без основания, начинали сомневаться в энтузиазме своих итальянских союзников и пытались их стимулировать небылицами о зверствах британских войск. Вскоре пленные успокоились и принялись старательно и с видимым удовольствием работать на субмарине, а когда пришло время, как и все подводники, приняли боевое крещение бомбежкой, правда, от своих же соотечественников.
Самым разговорчивым и красноречивым пленным, выловленным из воды одним из наших подводников, стал некий Вилли Воп, пилот германских военно-воздушных сил. Его самолет упал в море, и его, тонущего, спасли итальянские моряки, направлявшиеся домой. В ту же ночь этот транспорт, несший на борту пару крупнокалиберных пушек, повстречал Джона Бромиджа на субмарине "Сахиб". Джон потопил его наилучшим образом. Команда судна так удивилась, что открыла огонь из единственной пушки, которую догадалась пустить в дело, правда не в ту сторону.
Среди выживших моряков, подобранных лодкой "Сахиб", и оказался Вилли Воп, который в течение двадцати четырех часов умудрился покататься на самолете, пароходе и субмарине, во время пересадок принимая морские ванны. График движения германских военно-транспортных самолетов, который у него обнаружился, также выдержал испытание водой и был передан в штаб ВВС на Мальте. Это помогло нашим истребителям перехватить ряд самолетов немецкой воздушно-транспортной авиации, прежде чем его руководство успело изменить и сам график, и маршруты.
Рождественские праздники закончились, все снова пришло в движение, и на сцене появилась вооруженная яхта, без сомнения судно-ловушка. Мы уже приготовились всплыть и наброситься на нее, как в мгновение ока появилась авиация противника, и в изменившейся ситуации нам пришлось занять значительно менее воинственную позицию. Вспомогательные противолодочные суда имели серьезный недостаток: они оказались недоступны торпедам. Все то время, пока мы держались под водой, шхуна имела полную возможность нас разбить. А у нас не было иного выбора, кроме как тихонько уползти в сторону.
В полдень мы получили сигнал с приказом перехватить пароход, который должен пройти примерно в 10 милях от нас. Но пароход так и не появился, зато мы наблюдали, как вдоль берега, именно в том месте, откуда мы только что ушли, движется солидная трехмачтовая шхуна. Она явно направлялась в Триполи, и, когда после выяснения обстоятельств стало ясно, что наш пароход ушел в другом направлении, мы всплыли и на полной скорости бросились наперехват.
Небо закрывали облака - очень неприятная ситуация в этих водах для работы на поверхности, и вскоре случилось то, что должно было случиться. Из-за облака вылетел итальянский самолет "капрони" и засек нас еще до того, как мы успели уйти на глубину. Прежде чем полетели глубинные бомбы, субмарина оказалась защищенной толстым слоем воды, но прошло еще целых два часа, пока самолет потерял к нам интерес и мы смогли продолжить свою погоню.
Вскоре нам пришлось изменить нашу достаточно амбициозную программу; "Сафари" явно становилась непопулярной в этих местах, и на нас организовали охоту, в самую гущу которой мы и попали.
Мы опять почувствовали себя дичью.
Уже стемнело, а наша субмарина снова оказалась слишком близко к берегу. Мы прекрасно видели светящийся выхлоп низко летающих самолетов, а они, в свою очередь, подавали сигналы надводным кораблям, которые подошли, чтобы помочь в поисках. Самым неприятным оказалось то, что они непрерывно запускали ракеты, озарявшие море, словно осветительные снаряды, хотя, скорее всего, эта иллюминация казалась нам куда более опасной, чем была на самом деле.
В тот день, гоняясь за несуществующим пароходом, мы в значительной степени разрядили аккумуляторную батарею, а теперь сидели под водой и не могли всплыть. Мне вовсе не нравилась перспектива всю ночь торчать на глубине и встретить новый день с разряженной батареей. Так что главной задачей оставалось отойти подальше от берега, до того как поднимется луна.
Мы едва тащились на дизелях, чтобы избежать слишком красноречивого следа на воде, пытаясь разнюхать путь в открытое море. К счастью, по сигналам ракет можно было определить, где находятся надводные корабли, но каждый раз, когда приближался светящийся хвост самолета, сразу возникало страшное подозрение, что он выпустит ракету прямо над нами и осветит субмарину во всей ее наготе. Мы пережили напряженные и нервные пятьдесят минут, но стоило взойти луне, как охота начала отставать, мы смогли увеличить скорость, и уже примерно через час спокойно заряжали батарею. И только после того, как она уже вернулась к жизни, вражеский самолет внезапно спикировал и снова загнал нас на глубину, причем надолго.
На рассвете мы подходили к маленькому порту Цуара с предвкушением серьезного дела, поскольку уже издалека заметили возле берега дым парохода. Дым воплотился в военный корабль и, ближе к берегу от него, движущуюся к дому шхуну в сопровождении воздушного эскорта. Мы поняли, что их нам достать не удастся, и не стали начинать преследования.
Но вот показались еще дымы, и через некоторое время над горизонтом возникли мачты и мостик какого-то парохода. Наконец-то появилась цель, пусть и не очень роскошная. Пароход казался потрепанным и, судя по медленному ходу, нуждался в ремонте. Его эскортировал сторожевой корабль "Кротон", круживший вокруг нас самым неприятным образом на расстоянии примерно 300 ярдов. Благодаря хорошей ряби на воде мне удалось внимательно рассмотреть эскорт в перископ, и я с облегчением понял, что описываемые им круги были совершенно произвольными, ни орудие, ни бомбосбрасыватели глубинных бомб в готовность не приведены, да и признаков жизни на верхней палубе не заметно нигде, кроме как на мостике. Однако казалось разумным предположить, что гидроакустическая аппаратура на корабле работает, и поэтому нам необходимо сохранять осторожность.
Сам подопечный, однако, упорно держался ближе к берегу и этим не давал шанса атаковать с этой стороны, поскольку не уходил далеко от отмелей. Эскортный корабль пошел свой дорогой, но дело уже было сделано, и атака задержана. Прежде чем мы получили шанс атаковать нашу жертву, она сделала изящный разворот в сторону порта и зашла в Цуару. Эскорт не последовал за ней, а начал патрулировать возле порта. Создались благоприятные условия для торпед, и я решил попробовать обстрелять судно на небольшой глубине.
