Илья Дубинский - Трубачи трубят тревогу
Не помню уже по чьему указанию — то ли штаба дивизии, который поддерживал с нами связь, то ли самого Багнюка, — но к рассвету мы уже были в Комаровцах. За седьмым полком следовала конно-горная батарея (две пушки).
Командир 8-го полка Синяков приводил в порядок потрепанные сотни. Комиссар Мазуровский, старый одесский подпольщик, как всегда жизнедеятельный, поддерживал настроение людей.
В это время Тютюнник, покинув Львов в сопровождении Куриленко — начальника гражданского управления незавоеванной еще «самостийной Украины», министра торговли и промышленности Красовского, эмиссаров Пилсудского — пана поручика Ковалевского и пана майора Фльорека, перебрался поближе к границе, в район Костополя. Там уже его ожидал сколоченный из петлюровских головорезов отряд генерал-хорунжего Янченко.
О первой и последней крупной удаче Палий сразу донес шефу, а тот — головному атаману. Вот донесение, отправленное генерал-брехуном Тютюнником из Балашовки, свидетельствующее, до каких размеров был раздут небольшой и совершенно случайный успех Палия:
«До пана головного атамана Симона Петлюры
РАПОРТ
командира партизанско-повстанческой армии Юрка Тютюнника
Полковник Палий разгромил красных в районе Каменец-Подольска, захватил город, затем занял Проскуров, где к нам перешел полк красных.
Генерал-хорунжий Тютюнник».
Наше правительство, хорошо зная, с чьей помощью и с чьего благословения совершены диверсии, направило в Варшаву ноту[36], в которой говорилось, что появившаяся из-за кордона крупная банда убила в Иванковцах пять пограничников, в селе Кременном — военного комиссара и двадцать милиционеров, на станции Ярмолинцы подожгла хлебные склады, по пути раздавала желающим винтовки и от имени так называемого УНР, мобилизовывала людей. Захваченный в плен польский гражданин Шлопак заявил, что переход банды полковника Палия произошел при близком участии военного польского командования и что сам Шлопак был прикомандирован к банде в качестве лекарского помощника по распоряжению польского коменданта в Гусятине.
На эту ноту пан Скирмунт нагло ответил, что со стороны властей не было и не может быть никакой поддержки банд и совершенно исключается факт подкрепления их оружием и амуницией.
В Комаровцах уже знали, что отряд Палия после короткого отдыха в районе Згарка перемахнул через линию железной дороги Жмеринка — Проскуров и пошел на Старую Гуту. Пока что о его намерениях мы могли лишь догадываться.
Вскоре нам стало известно, что Тютюнник с отрядом головорезов генерала Янченко вот-вот появится на Волыни, чтобы с помощью местных атаманов Орлика, Струка и Соколовского овладеть Киевом. Палий, хотя и окрыленный случайной победой, видел, что движение его отряда нисколько не побуждает народ к восстанию. Поэтому, очевидно, он решил прежде всего полагаться на собственные силы. А с этими силами на Волыни — в ее сплошных лесных массивах, куда должен был прийти и его шеф, — можно было чувствовать себя более спокойно, чем на открытых просторах Подолии. Не зря Примаков через наштакора приказал Багнюку отрезать банде путь на северо-восток.
Враждебность селян Подолии к петлюровцам сразу же определила оборонительный, а не наступательный характер действий Палия. Этим следовало пользоваться. Не упуская ни одной минуты, надо было кинуться по следам банды и заставить ее принять бой, так как диверсанты, размахнувшись очень широко с планом «второго зимнего похода», имели установку всячески уклоняться от боев на Правобережье.
Сотник Шпулинский, бывший начальник разведки в ставке Петлюры, пишет, что «украинская повстанческая армия» (УПА), пройдя форсированным маршем от границы к Днепру, должна была «прорваться на левый берег и там поднять восстание». Затем, став твердо на Днепре, «уничтожить советские части, размещенные на Украине, захватить военные склады... создать регулярную армию»[37]...
Вот к чему, по словам самих петлюровцев, стремились все эти наемники Пилсудского и Пуанкаре. Но как говорится в народе: размах был рублевый, а удар получился грошовый.
В лесу под Старой Гутой
На рассвете 31 октября, появившись из ближайшего леса, расположились в Комаровцах отпущенные диверсантами крестьяне-возчики — жители Гусятинского, Дунаевецкого и других пограничных районов. Они были взяты Палием для переброски его пехоты, оружия, боеприпасов и прочей клади. По словам возчиков, банда, устроив в Старой Гуте привал, собирала новые подводы в обоз.
Один из крестьян, назвавшись драгуном старой армии, сообщил, что в Старую Гуту прискакал на взмыленном коне сотник Антончик и хвалился перед своими, что остатки 8-го полка разбежались и что 7-й полк, узнав об этом, в полном беспорядке бросился тикать из Комаровцев в Бар...
Окруженный плотным кольцом слушателей, с лошадью в поводу, Александр Мостовой, насупив брови, спросил, обращаясь к Запорожцу, из-за спины которого торчало ребристое тело «льюиса»:
— Ну ты, Максиме, труженик пулемета, верно, помнишь загадку про три буквы — «пе», «ка», «пе»?
— То, что написано на трофейных вагонах?
— Эге, — ответил Мостовой.
— Это даже наш малютка Ваня знает. По-ихнему значит: «Польска колея панствова», а по-нашему: «Пилсудский купил Петлюру», — бойко отрапортовал лякуртинец.
— А я вот задам вам, товарищи, другую задачу. Что такое четыре «пе»?
— «Пилсудский погоняет — пролетарий пропадает!» — предложил свою разгадку Бондалетов.
— И это неплохо, — улыбнулся секретарь партбюро, — но ты не угадал, Иван.
— «Пролетарий, подымайся, пока не поздно!» — попытался расшифровать значение четырех «П» Ваня Шмидт.
— Отставить! — строго посмотрел на Малютку Олекса Захаренко. — В твоем ответе лишнее «не».
— «Паника пристала — пиши пропало!» — выпалил Семивзоров. — Вот такая ерундиция, как в Згарке... Шутишь, Палий, у нас этот номер не пройдет!
— Нет, товарищи, и Митрофан не угадал, — Мостовой обвел слушателей суровым взглядом. — Четыре «пе» — это вот что значит: Пуанкаре, Пилсудский, Петлюра, Палий. Мой батько, когда драл меня, приговаривал: «Сыпь гуще в зад, чтоб дошло и до головы». Надо так всыпать самому маленькому «пе», чтоб и самое большое там, в Париже, за портки хваталось... А всыпка, чувствую, наклявывается...
Казалось, что, имея более или менее достоверные сведения о близости банды и ее дислокации, следовало сразу же предусмотреть меры и для атаки Палия, и для его окружения. Само собой напрашивалось решение: послать один полк в обход леса, чтобы перехватить пути отступления банды.
![Якуб Колас - Трясина [Перевод с белорусского]](/uploads/posts/books/133718/133718.jpg)
