Михаил Мельтюхов - Мифы Великой Отечественной — 1-2 (военно-исторический сборник)
Анализируя со всех сторон подробности и результаты атаки Маринеско, вместо «героических» эпитетов невольно вспоминаешь совсем другие слова: «…Наша эскадра была вдвое сильнее неприятельской материально и, конечно, несколько раз сильнее ее в нравственном отношении. Следовательно, особенного „геройства“ тут не представлялось, и „свет“ этим „удивлен“ также быть не мог. Но наши моряки сделали, все и каждый, свое дело отчетливо и точно, за что им честь и слава, — и в этих простых словах заключается высшая похвала, какую человеку заслужить дано…» Догадываетесь, о каком событии это написано? Это написано по поводу другого «успеха без подвига» русского флота — победы в Синопском сражении и не кем нибудь, а самим флаг-офицером В. А. Корнилова, вице-адмиралом И. Ф. Лихачевым в 1901 г.
Мифические тысячи погибших подводников на многие годы затмили другой успех «С-13», достигнутый в ходе январско-февральского похода, — потопление санитарного транспорта «Штойбен» (быв. «Генерал Штойбен», 14 660 брт). Атака и ее результат превосходят случай с «Густлофом» по всем статьям, кроме разве что тоннажа судна. Во-первых, в этом случае боевое маневрирование осуществлялось куда в более сложных условиях. Оно говорит о Маринеско как о подводнике гораздо больше, чем эпизод 30 января. Судно шло с большой скоростью (около 16 узлов), переменным курсом, ночью, в условиях плохой видимости и с погашенными огнями. Его эскорт составляли миноносец «Т 196» и торпедолов «ТЕ 10». Четыре часа Маринеско маневрировал, зная о присутствии врага только благодаря данным гидроакустической станции и наблюдая его лишь последние 40 минут. Преследовать цель (по оценке Маринеско — легкий крейсер «Эмден») пришлось на скоростях от 12 до 18 узлов. Из-за сильного охранения залп был произведен с дистанции 12 кабельтовых. Командир выпустил из кормовых торпедных аппаратов две «рыбины», и обе попали!
Во-вторых, чисто военное значение потопления «Штойбена», несмотря на определенную жестокость подобного сравнения, можно признать несколько большим. На санитарном транспорте на момент торпедирования находилась не «эсэсовская танковая часть», а 2680 раненых военнослужащих Вермахта, 100 солдат, около 900 беженцев, 270 лиц медперсонала ВМФ и 285 членов экипажа судна (в т. ч. 125 военных моряков). Спаслось 659 человек, из которых раненые составили лишь около 350.
Свалившаяся внезапно на голову Александра Ивановича Маринеско слава не принесла ему счастья. О том, что именно он потопил «Густлоф», стало известно, по-видимому, в середине — конце февраля из сообщений финского и шведского радио. Лодка вернулась из похода 15-го числа, а уже спустя несколько дней комдив Орел писал в представлении командира «С-13» к званию «Герой Советского Союза»: «…Потоплением лайнера „Вильгельм Густлоф“ нанесен непоправимый удар по подводному флоту фашистской Германии, так как при потоплении погибло такое количество подводников, которое было бы достаточно для укомплектования 70 подводных лодок среднего тоннажа. Этим ударом ПЛ „С-13“ под командованием капитана 3-го ранга Маринеско сорвала планы фашистских захватчиков на море».
Ответная резолюция выражалась в виде штампа на представлении: «Орден Красного Знамени пр. ККБФ № 30 от 13.3.45 г.». По всей видимости, командование бригады ПЛ и Балтфлота произвело расчет по формуле «Герой Советского Союза минус совершенное преступление равно ордену Красного Знамени». Очевидно, Александр Иванович был несогласен с подобным решением. Может, он хотел, чтобы с ним поступили так же, как маркиз Лантенак с провинившимся матросом в романе В. Гюго «93-й год» — сначала наградил за храбрость, а затем отдал под суд и расстрелял за нерадивость. Если это так, то доблестному командиру «С-13» следовало бы знать, что советский суд не только наказывал провинившихся, но и автоматически лишал их всех государственных наград.
Так или иначе, но следующий поход, совершенный субмариной в последние недели войны, явил истории уже совершенно другого Маринеско. Вот лишь некоторые выдержки из заключения о результатах боевого похода, сделанного командиром дивизиона и командиром бригады:
«1. За период нахождения в море, на позиции, в зоне интенсивного движения противника с 23.04.45 г. 7 раз обнаруживал цели для атаки, но атаковать не мог… (далее идет конкретное описание всех случаев).
Вывод: Боевую задачу подлодка не выполнила. Действия командира неудовлетворительные (капитан 1-го ранга Орел).
…Находясь на позиции, командир ПЛ имел много случаев обнаружения транспортов и конвоев противника, но в результате неправильного маневрирования и нерешительности сблизиться для атаки не смог…
Выводы: 1. Действия командира ПЛ на позиции неудовлетворительные. Командир ПЛ не стремился искать и атаковать противника…
2. В результате неактивных действий командира ПЛ „С-13“ поставленную боевую задачу не выполнила. Оценка боевого похода ПЛ „С-13“ неудовлетворительная (командир бригады капитан 1-го ранга Курников)».
То, что низкие боевые показатели были не случайными, подтверждает поведение Маринеско на берегу Утром 23 мая лодка ошвартовалась в Турку, а уже 31-го числа командир дивизиона подал рапорт о том, что «подводник № 1» все это время пьет, служебными обязанностями не занимается и его дальнейшее пребывание в должности командира недопустимо. Дальнейшее хорошо известно. Маринеско «вышибают» с лодки, а вскоре и с флота. «Не оцененный по заслугам современниками» Маринеско попадает на «гражданку», в 1949 г. получает небольшой тюремный срок, в 1953 г. освобождается и спустя 10 лет умирает.
В. Доценко в своей книге «Мифы и легенды русской морской истории» написал, что, возвеличивая Маринеско, мы незаслуженно обижаем других подводников. Нам кажется, что правильнее было бы сказать по-другому. Возвеличивая Маринеско и его «подвиг», мы в первую очередь демонстрируем незнание истории, пренебрежение к фактам и вопиющее попирание общечеловеческих ценностей. Мы в очередной раз доказываем «свету», что квасной патриотизм, замешанный на мнимых подвигах, нам милее, чем истинные герои войны, подлинные свершения которых, быть может, менее впечатляют. Нам, чтобы ощущать себя полноценными, почему-то всегда нужны «левши, которые блоху подкуют». Может быть, для того, чтобы за их громкой славой было бы легче спрятать от общества нелицеприятные факты многочисленных поражений или цифры мизерных боевых успехов, обусловленные порочной военной организацией, слабой подготовкой и отсталым техническим оснащением. Ведь давно пора бы понять, что подвиг наших моряков не в том, что они топили судов столько же или больше, чем англичане или немцы, а в том, что, несмотря на массу неблагоприятных факторов и обстоятельств, они честно выполняли свой долг перед Родиной и наносили врагу ущерб настолько, насколько это было для них возможно.
