Т. Констебль - 352 победы в воздухе. Лучший ас Люфтваффе Эрих Хартманн
Немцы, которые сами прошли через советские тюрьмы, по большей части терпимо относятся к тем, кто сломался раньше остальных. Все они знали границу своих возможностей, за которой сопротивление прекращается. И большая часть пленных, находившихся в России, или подошли вплотную к этой границе, или перешагнули ее. Это отношение резко отличается от глупых воплей домашних «патриотов», утверждавших, что сдавались только слабые. Самый громкий визг испускали те, кто не имел ни малейшего понятия, что такое быть военнопленным.
Для выполнения чрезвычайных задач в Западной Германии и других подобных районах НКВД требовались особые люди. Процесс вербовки таких агентов был всегда трудным. Люди, обладавшие некоторыми способностями, отвагой и силой воли, были идеально приспособлены для шпионской деятельности, однако именно они особенно ожесточенно сопротивлялись давлению НКВД. Естественные лидеры, вроде Эриха Хартманна, были самой главной мишенью для советских вербовщиков.
Очень часто промывание мозгов представляют совершенно неправильно. Эрих Хартманн описывает эти методы на основе своего более чем 10-летнего опыта:
«Главным средством давления коммунистических тюремщиков и основным методом промывания мозгов был голод. Довести человека до истощения, и тогда перед стремлением человека выжить все остальные быстро уходит в тень. Перед ним встает неизбежный зловещий выбор: «Он или я?» И тогда человек предает товарищей.
Окруженный товарищами, человек все равно остается изолированным внутри своей съежившейся оболочки. Беспомощный и запуганный, лишенный даже слабого проблеска надежды, он живет на постоянно сокращающемся пространстве. Этическая связь с товарищами, с породившей его культурой, всем, чему его учили, с законами и правилами, тает в кислоте самосохранения.
И когда человек лишится последних ресурсов сопротивления, он попадает в распоряжение безжалостного, бесчеловечного режима. Конечный крах просто неизбежен. Именно так НКВД сегодня обрабатывает массы пленных и превращает их в инструменты исполнения своих задач.
Такова реальность промывания мозгов».
Эрих Хартманн в полной мере испытал на себе эти методы. Два года он вел жестокую неравную битву с палачами НКВД, борьбу с политическим аналогом Сил Мрака, которую, вполне вероятно, однажды придется вести и нам. Его страдания в этой борьбе остались в прошлом. Свободные люди могут теперь лишь гадать, а как они сами будут вести себя в таких обстоятельствах?
Глава 16 Военный преступник
Возможно, человеческая история проще, чем мы думаем. Она складывается из правильных слов и неправильных поступков.
Клемансо
Кампания, направленная на то, чтобы сломить Эриха Хартманна, началась в 1947 году. Основное место в ней занимало лишение его переписки. Обрывки новостей, которые Эрих мог найти в многочисленных письмах Уш, использовались его тюремщиками, чтобы заставить его повиноваться. Ему выдавали ровно столько информации из дома, чтобы он мог ощутить почти невыносимую тоску по человеческому общению. Все остальное было запрещено. Эта жестокая кампания тянулась два года.
НКВД желал, чтобы Эрих подписал письменное признание в совершении военных преступлений. НКВД, конечно, сам штамповал подобные «признания». Отказ Эриха подписать вынужденное признание в совершении фальшивых преступлений не смущал его тюремщиков. Если документы надлежащим образом оформлены, то их содержание уже не интересует бюрократа. Правда в них говорится или ложь – для офицеров НКВД не имело ни малейшего значения. Их мышление было совершенно иррациональным, как у всех психопатов. НКВД предпочитал, чтобы он подписал ложь, а не говорил правду.
На Эрихе были испробованы все возможные способы давления, однако он сопротивлялся. Два года он отбивал все попытки трусливых врагов. Человек, который пытается спорить с сумасшедшим, используя обычные аргументы, обречен на поражение вне зависимости от причин спора. Перевернутый мир, в котором живет психопат, чужд нормальному человеку. По словам самого Эриха Хартманна:
«Русские – под которыми я подразумеваю психопатов из НКВД – имеют образ мышления, который нормальный человек, воспитанный на Западе, просто не в состоянии понять. Вы можете убить своего отца и сознаться в этом полиции. Вы получите за это два года. Если вы что-то украдете, на это никто не обратит внимания. Русские посмеются, если вы НЕ украдете ничего. Но если вы скажете, что американский «Шевроле» лучше русского «ЗиСа», тогда вы получите 25 лет тюрьмы. Если вы скажете, что Сталин, или Хрущев, или Брежнев – плохой руководитель, неважно, кто именно из них в это время руководит Россией, вас повесят или посадят в тюрьму. Многие заключенные были русскими, которые нарушили последние догмы красных. Это были умные сообразительные люди, однако НКВД постарался вывести их из оборота».
Последняя попытка НКВД сломить его заняла 9 месяцев. Почти все это время он провел в карцере. Он находился в лагере Кутейниково в Донецком бассейне, менее чем в миле от бывшего аэродрома, с которого летом 1943 года действовала 7-я эскадрилья III/JG-52. Именно с аэродрома Кутейниково он взлетел в то утро, когда попал в руки русских и благополучно сбежал. В 1949 году шансов на спасение не было. Он был готов умереть в Кутейниково, если понадобится, но не сдаваться. Он увенчал свое сопротивление голодовкой, отказываясь даже от куска хлеба, необходимого каждый день для поддержания жизни. Он совершенно серьезно намеревался совершить самоубийство таким образом, если его к этому вынудят. Хотя ему было всего 28 лет, его психическая энергия была истощена. Русские позволили ему провести три дня без еды и воды.
На четвертое утро дверь карцера распахнулась, и двое громадных охранников вытащили его из камеры. Они поволокли его в кабинет лагерного врача. В своем скудном кабинете русский врач уже ждал Эриха, сидя за столом, уставленным бутылками и трубками. Доктор кивнул охранникам.
Мускулистые руки схватили ослабевшего Эриха и притиснули его запястья к бокам. Его потащили к койке, стоящей в углу операционной. Охранники силой уложили его на койку. Эрих совершенно обессилел. Подошел доктор и вставил Эриху в рот трубку. К другому концу был присоединен пластиковый пузырь, полный какой-то желтой жидкости.
Доктор сжал пузырь, и в рот Эриху потек сладкий маслянистый поток. Давясь и глотая, он попытался выплюнуть трубку. Однако охранники не позволяли ему даже шевельнуться. Чтобы не захлебнуться, Эриху пришлось глотать смесь. Доктор продолжал сдавливать пузырь.
– Яйца и сахар, Хартманн, – сказал он. – Ты должен есть. Комиссар приказал.
