Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом
Прибыв в Александрию, они захотели побывать в Патриархии. Бывшие на железнодорожной станции носильщики, увидев его шелковую рясу, подумали, что он богат, подошли и взяли его вещи, чтобы доставить в Патриархию. Бедный отец Анатолий сказал себе: «Смотри, какие здесь добрые христиане! Смотри, как они нам служат! Даже у нас, монахов, нет такого услужения друг другу». А придя в Патриархию, носильщик ему сказал:
— Ну, давай.
— Что вы хотите?
— Деньги.
— Разве вы берете деньги?
— А что же, задаром?
— Разве вы не по любви Христовой потрудились?
— Нет, отец мой. Как бы мы иначе выживали?
— Ну хорошо.
Заплатил им в конце концов отец Анатолий, так как было у них кое-что, собранное в Вифлееме. Чуть позже пошли они пообедать — и там та же история. Отец Анатолий думал, что им накроют стол, как гостям, даром, так как они монахи. Ведь отец Анатолий знал только монастырскую жизнь и думал, что и здесь все будет по-монастырски. После обеда подошел к ним официант:
— Вот ваш счет.
— Не буду я платить! Разве здесь не как в монастырях, даром?
— Нет, батюшка, мы ведь купили эти продукты. Мы не можем кормить просто так. У нас семьи, как же мы будем жить?
Короче говоря, все деньги у них так и вышли. Пошли они к Патриарху и сказали ему: «У нас нет денег, чтоб добраться до Святой Горы». Патриарх дал им денег, они сели на корабль и прибыли в Константинополь. Пошли они и там обедать — официант тут как тут к их услугам:
— Чего желаете? У нас есть и то, и то, и то.
— Вот это да! Какое изобилие! Как эти люди гостеприимны!
Но когда пришло время платить…
Невозможно себе представить, каким простым был отец Анатолий. Поэтому по своей простоте он и не испытывал искушений.
В Константинополе они должны были получить разрешение на дальнейшее путешествие от турецких властей. В этом деле им помог отец Василий, который жил здесь с 1912 года и служил на Иерусалимском подворье, в церкви Святого Георгия на острове Халки. Получив нужные бумаги, они отправились на Святую Гору.
На Святой Горе
Наконец, добрался отец Анатолий до Афона. Прибыв в Дафни, главный порт Святой Горы, бедный отец Анатолий по своей простоте думал, что сейчас выйдут ему навстречу из своих пещер все подвижники и скажут: «О, добро пожаловать, Анатолий! Добро пожаловать, Анатолий!» Но никто не вышел его встретить. «Что здесь творится? — говорил он. — Ты смотри, никто не вышел навстречу!» Надел он свою шелковую рясу и начал бродить по Святой Горе в поисках, где бы ему поселиться. Но тогда на Афоне было очень строго и у отцов рясы были самые простые. Лишь только его замечали в такой рясе, сразу спрашивали:
— Отче, ты из Ватопеда?
В то время только в Ватопеде носили такие роскошные вещи.
— Нет, из Иерусалима.
— Ну, ты даешь! Из Иерусалима — и в такой одежде!
Все обращали на него внимание и недоумевали. Когда он наконец это заметил, до него дошло: «Раз все на меня так смотрят, что-то у меня не то». Продал он рясу и на вырученные деньги заказал сорокоуст о своих родителях.
* * *
Не найдя никого, кто научил бы его умной молитве, отец Анатолий остался в монастыре Ставроникита. Это был особножительный монастырь: каждый мог жить как захочет. [106] И отец Анатолий отдал предпочтение Ставрониките, чтобы иметь возможность побольше подвизаться в Иисусовой молитве.
Отец Анатолий, живя в миру, работал в России на табачных плантациях. По молодости, из-за постоянной доступности табака он приучился курить. Став монахом, он прекратил курение, но страсти имеют способность легко возвращаться. Стоит лишь немного ослабить внимание и возникнуть предлогу, как они вновь поднимают голову. Поскольку в этом монастыре у некоторых отцов была эта страсть, он вновь стал склоняться к ней. Начал он привыкать и к винопитию. К счастью, он познакомился с Франциском, который все это отсек.
Там, в Ставрониките, отец Анатолий был садовником. Везде он исполнял послушание охотно. А все ночи проводил в бдении, как его научил отец Василий.
Спустя какое-то время духовник отца Анатолия в Карее постриг его в великую схиму с именем Арсений.
Сподвижник Франциска
Прожив несколько лет в Ставрониките, отец Арсений как-то услышал, что некий подвижник стяжал умную молитву и подвизается в пещере под скалой. Он помолился святителю Николаю, говоря: «Отче Николае, если я найду его, то, хотя и не знаю, грех это или не грех, а пойду и поселюсь вместе с ним, раз он имеет умную молитву». И Бог известил его. Он явно услышал глас: «Арсение, бегай и спасайся», — как был извещен и святой Арсений Великий.
Отец Арсений выбросил свою одежду из окна, вышел за врата обители, подобрал одежду и незамеченным ушел. Он пришел в Катунаки, к Старцу Даниилу, и сказал ему:
— Хочу найти человека с умной молитвой и подвижничать вместе с ним.
— А ты откуда?
— Из Ставроникиты.
— Ох, ты из особножительного монастыря и хочешь стать отшельником, дитя мое?
— Да, хочу стать отшельником.
— Хорошо, здесь поблизости есть пещера, ступай туда, там ты найдешь одного хорошего паренька по имени Франциск. Если он тебе позволит жить вместе с ним, будет хорошо. Двоим лучше, нежели одному… ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего (Еккл. 4:9–10). И Франциск не впадет в прелесть, и ты найдешь хорошего друга.
* * *
Отец Арсений нашел Франциска под скалой, где тот подвизался, и спросил:
— Как ты здесь поживаешь, брат мой Франциск? Есть ли у тебя умная молитва?
— Зачем тебе это знать?
— Да вот и я хотел бы ее иметь. Я покинул Иерусалим ради этого.
— Да, отче, у меня есть умная молитва, я пришел сюда, чтобы плакать о грехах моих.
— Можно и мне с тобой здесь подвизаться?
— А ты сможешь?
— Смогу.
— А ты молишься? Кладешь поклоны? Плачешь о грехах своих?
— Не плачу. Поклоны кладу, молюсь, а плакать — не плачу.
— Надо плакать о своих грехах, надо проливать слезы. Если ты хочешь остаться здесь, чтобы нам вместе подвизаться, пойди спроси духовника, Старца Даниила.
Ушел отец Арсений, ощутив большую пользу. Пришел он к Старцу Даниилу и сказал:
— Он очень духовный человек. Таких слов я не слышал даже в Иерусалиме.
— Ну, значит, ты теперь нашел себе друга.
— Надо мне идти к нему, потому что я очень грешен и должен подвизаться больше. Отцы здесь святые, и у них нет такой нужды в покаянии. А у меня — много грехов и надо мне идти в пещеру. Даешь благословение?
