Владимир Голяховский - Это Америка
Большинство женщин в их доме не работали: занимались детьми, ходили за покупками. Почти в каждой молодой семье было по два — три ребенка, а иногда и больше. Лиля видела, как родители или прислуга утром провожали детей в школу, а после полудня шли их встречать. Она сказала Эдит:
— А в Москве дети сами ходят в школу.
— О, нет! Мы боимся за детей. Тут могут и украсть, и изуродовать, и убить ребенка. Нью — Йорк — опасный город, — ответила Эдит. — Недавно пропал шестилетний мальчик, мама разрешила ему самому дойти полквартала до школьного автобуса. Его убили[67].
— Но это же ужасно!
— А что делать? Мы дрожим за детей, — вздыхала Эдит.
* * *Часто они знакомились с соседями в комнате для стиральных машин. Лиля всегда была занята учебой, и Алеша вынужденно освоил простую технику стирки. Однажды там с ним заговорил сосед средних лет, буквально закидал его вопросами:
— Послушайте, вы из России, да? А почему вы уехали из России?
Алеша привык к этому вопросу, ответил как всегда:
— Нам трудно жилось, плохая экономика, помогали только связи.
— Как интересно! А зачем нужны связи?
— Когда у вас дефицит всего на свете, деньги значат мало. Без дружеских связей трудно прожить. У русских есть даже такая пословица: не имей сто рублей, а имей сто друзей.
— Ну нет! В Америке лучше иметь деньги, чем друзей. Деньги могут дать все. Вот у меня есть пара друзей, но я даже не знаю, зачем они мне.
Алеша молча заканчивал стирку, а сосед продолжал спрашивать:
— А чем вы занимались в России?
— Я был писателем.
— В самом деле? Как интересно! Я ведь тоже журналист и писатель. Вас много издавали, вы богатый? А что вы пишете здесь?
— Ну, богатым я не был. Теперь вот пишу роман о жизни русских евреев.
— Может быть, вы расскажете о вашем романе?
Ждать нужно было еще минут двадцать, и Алеша коротко изложил ему фабулу романа. Журналист воскликнул:
— Как интересно! Но знаете, вам трудно будет напечатать роман в Америке, вас ведь здесь никто не знает. Я могу вам помочь, я знаю многих издателей, и они знают меня.
— Спасибо, конечно, но как вы можете мне помочь?
— Мы сделаем так: вы возьмете меня в соавторы, будете наговаривать текст романа на магнитофон, а я потом изложу его в стиле, который любят в Америке.
Алеша ответил:
— Мне, конечно, непросто будет опубликовать роман, но не думаю, что для этого может понадобиться соавтор. Написать роман я вполне могу и один.
— Поверьте, я знаю, о чем говорю! — не отступал журналист. — В начале литературной карьеры нужно иметь соавтора — интерпретатора. Издатели знают меня и возьмут с моим именем любую книгу: я уже издал два бестселлера. С моей помощью и ваш роман станет бестселлером, вы получите миллионы. А потом уже все, что напишете, будут издавать без вопросов.
Алеша знал, что в США действительно издают книги, в которых указано «при помощи такого-то». Может, действительно есть смысл подумать об этом? А журналист горячо настаивал:
— Давайте заключим контракт и начнем работать. У меня есть хороший юрист, он составит договор, мы подпишем его, и через полгода — год вы будете миллионером.
Что-то подозрительно много и настойчиво он обещал и слишком высоко парил. Белье как раз высохло, Алеша вытащил его из сушки и сказал:
— Спасибо, я подумаю.
Дома он рассказал о встрече Лиле. Она возмущенно воскликнула:
— По — моему, он дурак и жулик. Незачем нам с ним связываться.
Соседа звали Хаим Айзенберг. Он оказался очень назойливым, звонил и заходил, а однажды зазвал Алешу с Лилей к себе. У него были еще гости, угощение, и он с удовольствием представлял всем Алешу:
— Знаменитый русский писатель, мы вместе пишем роман. Это будет бестселлер.
Лилю эта болтовня злила, она хмурилась, а Алеша только посмеивался, а потом попросил его:
— Покажите мне ваши книги.
Это оказались книги из серии «Сделай сам» под названиями: «Как стать самому себе электриком» и «Как стать самому себе строителем». Алеша поразился: что же это за литература, какой же он писатель?..
Но однажды Айзенберг опять зазвал его к себе, и на этот раз там была только одна супружеская пара:
— Это мои юристы, муж и жена Гудманы. Они составили проект нашего договора. Давайте подписывать и начнем работу.
Проект оказался на двадцати страницах, был написан профессиональным юридическим языком, который трудно понять с первого чтения. Юристы заявили:
— Мы его сделали именно под вас. Лучших условий соавторства вам никто не предложит.
Айзенберг добавил:
— Вы не сомневайтесь, я просил, чтобы ваши интересы были на первом месте.
От такого напора подозрения Алеши только укрепились.
— Я еще ничего не решил. Возьму договор домой и прочитаю.
— Как хотите, вы имеете на это право.
Дома Алеша начал внимательно штудировать текст. Оказалось, что хотя его имя будет стоять первым, но Айзенберг получит 55 % гонорара и Алеша не имеет права больше ничего издавать без его соавторства до конца жизни. Что?! Алеша поразился такому беззастенчивому грабежу.
— Какой паршивец! — возмутилась Лиля. — Я говорила тебе — не связывайся с ним.
Юрист позвонил на следующий день, спросил, подписан ли договор. Алеша ответил, что пока читает его. Сразу следом за ним позвонил Айзенберг:
— Алеша, мы теряем ценное время. Подписывайте договор и начнем работать.
Его неприкрытое нахальство возмутило Алешу, он сухо ответил:
— Я не согласен с условиями договора и хочу показать его своему юристу.
— Что вас не устраивает?
«Не устраивало» столь многое, что Алеша не ответил, положил трубку и написал Айзенбергу резкое письмо. На другой день он показал договор и письмо Элану Графу. Тот прочитал, уточнил:
— Ты ничего не подписывал? — и улыбнулся: — Ты молодец. Это типичный окололитературный жулик. Ему надо отказать, но твое письмо звучит слишком резко, не советую отправлять его. Он обозлится и засудит тебя.
— Как он может судиться со мной, если сам хотел ограбить меня?
— Алеша, американское общество называют litigious society — общество сутяг. Все подают друг на друга в суд. Он будет доказывать, что потратился, принимая тебя дома, что заплатил юристам за проект договора, что провел с тобой слишком много времени и потерял на этом деньги.
— Ну и пусть доказывает, я же его не просил.
— Нет, с таким жуликом надо быть осторожнее. Я ему напишу сам, и он сразу отстанет.
Айзенберг действительно написал Алеше письмо о том, что потратился на него, и потребовал десять тысяч, но после ответного письма Элана замолчал. Позже при редких встречах Алеша просто отворачивался от него, а Лиля сверлила презрительным взглядом.
