Ги Бретон - Женщины времен июльской монархии
2. Экс-фаворитка станет графиней де Борегар и де Бешеве после возведения этих земель в майорат. И подобно Агнессе Сорель, превращенной в даму де Боте, Херриэт Говард станет дамой де Бель-Эба.
3. Мартен-Константен, ее законный наследник, сможет унаследовать ее привилегии, титулы и земельные владения. Учитывая его французскую национальность, император предлагает этому молодому человеку возможность сделать дипломатическую карьеру.
4. Эжен и Луи не будут разлучены с их воспитательницей. За все время их учебы в средней школе они будут жить в тех же условиях, что и Мартен-Константен, пока не решат для себя, кем им быть, или не выявят какие-нибудь склонности. Александрии Вержо, их мать, не должна этому препятствовать (она на это охотно согласилась, тем более что у нее уже был третий ребенок, родившийся 12 августа 1850 года в результате ее связи с Пьером Бюром, главным казначеем короны, и окрещенный Пьером-Александром).
5. В своих апартаментах во дворце Сен-Клу, к обстановке, являющейся национальным достоянием, мисс Говард добавила множество принадлежащих ей лично портретов, бронзовых изделий из фарфора. Император подумал, что ей будет приятно самой — проследить за упаковкой и отправкой этих предметов искусства и личных вещей, и потому ей разрешается приехать в замок и находиться там».
Спустя несколько дней, когда парижане уже начали вывешивать на своих домах флаги по случаю императорского бракосочетания, мисс Говард упаковала свой багаж на Цирковой улице и уехала в Сен-Клу.
Она оставалась там еще и 30 января, когда пушечный залп и звон колоколов возвестили о том, что Евгения де Монтихо стала императрицей всех французов .
Херриэт была рада, что находится вдали от столицы; однако вечером, узнав, что новобрачные собираются провести первую брачную ночь в замке Вильнев-л'Этан, стоящем на окраине парка Сен-Клу, она разрыдалась и решила вернуться на Цирковую улицу .
В то время как мисс Говард плакала, в Париже толпы горожан в безумном восторге громко славили своих монархов.
На этот раз Евгения, пережившая столько обид, почувствовала наконец, что окончательно выиграла партию и что титул императрицы всех французов заставит замолчать ее противников.
Но она ошибалась.
В тот же вечер редакторы юмористической газеты «Тромбиноскоп» писали:
«В 1851 году м-ль де Монтихо появилась на празднествах в Елисейском дворце, которые в конце концов привели ее к вершине власти. Она сразу обратила на себя внимание своей грацией и своим талантом обходиться минимумом одежды. Однажды Наполеон III вальсировал с ней; она была в сильно декольтированном платье. На следующий день император сделал предложение Евгении де Монтихо. Ей тогда было двадцать семь лет. Выслушав подобное предложение, она должна была бы, как того требуют приличия, покраснеть и опустить глаза. Ей это удалось только после того, как она вспомнила о своем самом нежном детстве. Когда императору стало невтерпеж, она сказала, что должна посоветоваться с матерью. Хроника утверждает, что ей хватило выдержки отказать императору даже в самом маленьком свидетельстве своего расположения, о котором он так просил ее. Его венчание состоялось в соборе Парижской богоматери. Мессу отслужили в главном алтаре, поскольку часовня Пресвятой Девы находилась в ремонте…»
Статья эта была далеко не единственной диссонирующей нотой. Наполеон III и Евгения еще только прощались с приглашенными на церемонию бракосочетания, собираясь отправиться в замок Вильнев-л'Этан чтобы, наконец, насладиться покоем, а уж парижам вовсю распевали насмешливые куплеты. В одних авторы ограничивались намеками на легкомысленную молодость м-ль де Монтихо, в других откровенно сомневались в ее целомудрии.
Короче говоря, царствование Евгении начиналось весьма необычно…
1853 год. Жизнь Второй империи, чье появление было бы невозможно без мисс Говард, все семнадцать лет проходила в сплошных балах. В ритме бодрящей музыки Оффенбаха Наполеон III, с нафабренными усами и обтянутыми шелковыми чулками икрами, носился по паркету, без устали менял своих партнерш, и так продолжалось до того дня, пока пылкие дамы вконец не обессилели, а сам он неожиданно не оказался единственным кавалеристом под Седаном…
И вот тогда несколько прелестных созданий, весьма, кстати, упитанных, что в те времена особенно нравилось и что делало их похожими на соблазнительные пуховые перины, перехваченные посередине, становятся любовницами очень представительных бородачей в цилиндре и визитке, чтобы помочь им в создании Третьей республики, разумеется, единой, неделимой и, главное, наследственно жизнелюбивой…
