Ким Филби - Моя тайная война: Воспоминания советского разведчика
Филби: Я был потрясен тем, как г-жа Тэтчер изобличила Бланта в парламенте. (В 1979 году премьер-министр подтвердила домыслы прессы о том, что Блант, бывший смотритель королевских картин, являлся советским агентом, в чем он покаялся в 1964 году и был освобожден от судебной ответственности.) Мне трудно понять, почему она это сделала. Руководство МИ-5, вероятно, пришло в ужас. Этот шаг привел к обратным результатам. Одним махом он перечеркнул смысл освобождения от судебной ответственности. Блант имел договоренность об иммунитете, которая, конечно же, предусматривала сохранение тайны. Английское правительство нарушило эту договоренность. Какой же агент поверит теперь тому, кто предложит ему освобождение от ответственности в обмен на сотрудничество?
Во всяком случае, вскоре после заявления г-жи Тэтчер в советское консульство в Лондоне зашел человек со свертком и спросил, нельзя ли переслать его Киму Филби в Москву. Он мог бы отправить сверток по почте — почтовые отправления с адресом «Филби, Москва» без труда до меня доходят. Однако он, думается, хотел иметь твердую гарантию, что сверток дойдет до меня.
Открыв его, я обнаружил превосходную гравюру римской колонны, колонны того самого императора Марка Аврелия Антония, который воевал с германцами. Вон она висит на стене. Это похоже на Бланта. Я некоторое время раздумывал, стоит ли подтвердить получение, но множество причин не позволили мне это сделать. Я очень пожалел об этом, когда узнал о его кончине в 1983 году.
Найтли: А что известно о Джордже Блейке? (Еще один английский разведчик, который работал на русских. В 1961 году был приговорен к 42 годам тюремного заключения, но спустя пять лет совершил сенсационный побег из тюрьмы «Уормвуд скрабз» и был тайно вывезен в Москву.) Видитесь ли вы с ним?
Филби: Нечасто. У него другая работа. Правда, я получаю известия о нем. Его сыну уже семнадцать лет, у него светлая голова. В советских школах знания оцениваются по пятибалльной системе. Так вот сын Блейка учится только на «четыре» и «пять».
Найтли: Кто вызволил Блейка из тюрьмы?
Филби: Я не имею права рассказывать о побеге Блейка, потому что речь идет об оперативных вопросах.
Найтли: Нельзя сказать даже о том, кто организовал его побег? КГБ? ИРА? Активисты «Комитета ста»?
Филби (прерывая его): Вы забыли о СИС. Может, именно СИС причастна к его побегу.
Найтли: Почему? Чтобы сдержать свое первоначальное обещание, предусматривавшее легкий приговор в обмен на сотрудничество?
Филби: Все, что я могу сказать о побеге Блейка, так это то, что он сам приложил к этому немало усилий. Блейк сыграл в этом большую роль.
Найтли: Есть люди, которые утверждают, что однажды вы вернетесь на родину и окажется, что вы являлись двойным или тройным агентом и фактически все время работали на Англию.
Филби: Я никогда не был агентом-двойником. Я всегда оставался верен одной стороне — КГБ. В мою задачу входило проникнуть в разведывательную службу противника, то есть в СИС. Если бы моя задача предусматривала проникновение в министерство внутренних дел или в министерство иностранных дел, никто не назвал бы меня агентом-двойником.
Что же касается возвращения на родину, то нынешняя Англия для меня чужая страна. Здешняя жизнь — это моя жизнь, и переезжать я никуда не собираюсь. Это моя страна, которой я прослужил более 50 лет. Я хочу быть похороненным здесь. Я хочу, чтобы мои останки покоились там, где я работал.
Найтли: Итак, у вас никаких сомнений и никаких сожалений?
Филби: Никаких сомнений в том, какой вердикт будет вынесен историей. Никаких сожалений в том смысле, что никакая линия поведения не бывает абсолютно верной или абсолютно неверной. Поэтому, если вы попросите меня подвести итог собственной жизни, я скажу, что сделал больше хорошего, чем плохого. Возможно, многие не разделят моего мнения. ЕСЛИ БЫ НЕ БЕГСТВО БЕРДЖЕССА…
Найтли: В 1949 году вы получили важное назначение в Вашингтон в качестве британского офицера связи при ЦРУ и ФБР. Вас готовили на должность шефа СИС?
Филби: Планировалось, что Стюарт Мензис (бывший в то время шефом разведки) уйдет в отставку и передаст дела своему заместителю Джеку Истону лишь на короткое время. Тогда я попал бы в список ближайших кандидатов на должность шефа. Назначение на работу в Вашингтоне свидетельствовало о том, что я в этот список попал. Вряд ли я получил бы это назначение по той простой причине, что я не принадлежал к числу «хороших штабных работников» в отличие от Мензиса. Но у меня был верный шанс стать заместителем или помощником руководителя секретной службы.
Найтли: Итак, если бы не бегство Берджесса и Маклина в 1951 году, вы, советский агент, стали бы руководителем (или заместителем руководителя) британской разведки. Что не сработало?
Филби: Во всем виноват Берджесс, черт побери, и его решение бежать в Москву вместе с Маклином. Это навлекло на меня подозрения, поскольку он жил в Вашингтоне вместе со мной. Я считал, что будет лучше, если я смогу в определенной степени контролировать его.
Предполагалось, что он только поможет бежать Маклину из Лондона. Но у меня, должно быть, появилось предчувствие, поскольку перед его отъездом из Вашингтона в Лондон я сказал ему: «Смотри не убеги вместе с ним».
Найтли: Джон Эдгар Гувер, шеф ФБР, уже подозревал вас, не так ли? Он приказал прослушивать ваши разговоры с того момента, как вы прибыли в Вашингтон.
Филби: Удивительно, как много объявилось после моего прибытия в Москву в 1963 году людей, которые уверяют, что всегда подозревали меня. Некоторые рассказывают просто изумительные истории. Говорят, Мензис подозревал меня до того, как я отправился в Соединенные Штаты. Однако могу вас заверить, что если бы возникло хоть малейшее подозрение в моей политической благонадежности, то я бы никогда не получил назначения в Вашингтон.
Гувер подозревал меня не больше, чем любого англичанина. Да, ФБР установило подслушивающую аппаратуру в моем доме. Мой предшественник Питер Двайер предупредил меня, что ФБР будет прослушивать мои телефонные разговоры первые три месяца точно так же, как оно прослушивало его телефон. Но ФБР ничего не узнало. Все рухнуло из-за бегства Берджесса вместе с Маклином в Москву.
Три года ФБР пыталось найти ключ к шифру, использовавшемуся русскими в радиопередачах, которые велись из советского консульства в Нью-Йорке на Москву в 1944–1945 годах. Весной 1949 года работа дала первые результаты: была получена информация о том, что в начале лета 1945 года в английском посольстве укрывался русский агент по кличке Гомер, занимавший достаточно высокое положение, чтобы иметь доступ к телеграфным посланиям, которыми обменивались Черчилль и Трумэн. Гомер передавал содержание этих посланий в Москву.
