Сергей Бирюзов - Когда гремели пушки
В тот же день мы вылетели из Москвы и к вечеру были уже опять на КП фронта. А еще через пару дней нас посетил К.Е. Ворошилов. Он представлял Ставку в Отдельной Приморской армии и заехал к нам для увязки действий по освобождению Крыма. В годы Великой Отечественной войны Ставка Верховного Главного командования имела своих представителей на всех фронтах. У нас, на Южном, а затем на 4-м и 3-м Украинских фронтах такими представителями поочередно были А М. Василевский и С. К. Тимошенко, иногда приезжали К Е. Ворошилов, С. М. Буденный, Наряду с этими, как мы выражались тогда, "основными" представителями Ставки в качестве их помощников нас навещали еще многочисленные специалисты по отдельным родам войск и так называемые рабочие группы генералов и офицеров. Последние занимались главным образом подготовкой представителю Ставки различных справочных данных и нередко при этом осложняли работу фронта, нарушали ее ритмичность, вносили в нее излишнюю нервозность.
Уже тогда, во время войны, я частенько задумывался о целесообразности такой формы руководства. Думаю об этом и теперь. Сдается мне, что Ставка в лице И.В. Сталина излишне опекала командующих фронтами. Конечно, пребывание на фронте таких видных государственными военных деятелей, как К.Е. Ворошилов, А.М. Василевский, С.К. Тимошенко, было небесполезно. Наделенные большими правами, они могли в ряде случаев самостоятельно решать вопросы, на которые командующий фронтом обязательно должен был испрашивать санкцию Верховного Главнокомандующего.
Мы уважали представителей Ставки, прислушивались к их мнению, выполняли их требования. Однако, нечего греха таить, даже лучшие из них всегда в какой-то степени отгораживали командующих войсками фронтов от Верховного Главнокомандования. Но основное даже не в этом, основное в том, что институт представителей Ставки, безусловно, понижал ответственность за порученное дело у командующих войсками, я был даже сказал, принижал их роль и ни в какой степени не способствовал проявлению творческой инициативы на месте. Трудно было провести грань, что командующий фронтом может делать самостоятельно и что вместе с представителями Ставки. Да такой грани и не существовало. Все зависело от характера, способности и такта представителя Ставки. Если это был человек мудрый и дальновидный, он обычно старался поменьше опекать командующего. Однако, такими качествами обладали не все. Л. З. Мехлис, например, будучи в 1942 году представителем Ставки на крымском фронте и имея в качестве "подопечного" недостаточно твердого характером командующего генерала Д.П. Козлова, в критический момент Керченской операции своими безграмотными в военном отношении действиями поставил войска в безвыходное положение.
Бесспорно также и то, что некоторые представители Ставки, положительно решая тот или иной важный вопрос для одного фронта, поступались иногда интересами. других фронтов. Тут нередко играла первостепенную роль влиятельность, лица, представляющего Ставку. Наиболее влиятельный представитель всегда мог "выжать" для опекаемого им фронта за счет других и материально-технические ресурсы, и боеприпасы, и горюче-смазочные материалы, а в отдельных случаях и резервы.
У меня сложилось твердое убеждение, что представители Ставки были необходимы лишь при подготовке и проведении таких операций, в которых требовалось координировать действия нескольких фронтов по разгрому крупнейших группировок противника, как это имело место, скажем, под Сталинградом, на Курской дуге, в Яссо-Кишиневском сражении. В иных же случаях этот институт являлся лишним промежуточным звеном. Куда было бы лучше, если бы грамотных, авторитетных и заслуженных товарищей, привлекавшихся в качестве представителей Ставки, назначали на должности командующих фронтами и армиями...
Да простит меня читатель за это новое отвлечение от конкретных событий, происходивших на 4-м Украинском фронте. Итак, уже в марте 1944 года мы должны были возобновить наступление в Крыму, взаимодействуя с Отдельной Приморской армией и Черноморским флотом. Но легко сказать - возобновить наступление, да еще во взаимодействии с другими объединениями! На бумаге это всегда выглядит очень просто, а как только приступаешь к согласованию и увязке действий каждого войскового организма по времени и месту, сразу обрушивается неисчислимое множество затруднений.
Так произошло и на сей раз. Первым неприятным для нас сюрпризом был необычный для Таврии в это время года снегопад. Снегу навалило почти на метр. Им забило все траншеи, замело дороги, засыпало технику. А. М. Василевский, первоначально считавший, что наступление надо начинать независимо от состояния погоды, в конечном счете убедился, что оно практически невозможно. И Ставка согласилась несколько отсрочить операцию.
Эту отсрочку мы постарались использовать для дополнительной работы непосредственно в войсках. Даже Федор Иванович, обычно не любивший отрываться от своего основного командного пункта, теперь частенько посещал командные пункты армий и корпусов, подолгу разговаривал с генералами, уточняя на месте все детали предстоящего наступления.
Еще чаще приходилось выезжать мне. Нужно было тщательно проверить укомплектованность и боевые качества соединений, а также отработать вопросы взаимодействия и управления.
В один из таких выездов мне довелось познакомиться с очень интересным человеком - полковником А. И. Толстовым. К первой встрече с ним я в какой-то мере был уже подготовлен. О Толстове говорил однажды Толбухин:
- Хороший командир дивизии. Перед войной с отличием окончил академию. Имеет богатый боевой опыт. Надо бы его к званию генерала представить...
Я невольно вспомнил этот отзыв Федора Ивановича, как только переступил порог командного пункта Толстова. Командир дивизии сразу же располагал к себе своей аккуратностью и безукоризненной выправкой. По его четкому и уверенному докладу чувствовалось, что он любит свое дело, хорошо знает состояние дивизии. Когда речь зашла об офицерском составе, Толстов дал исчерпывающую характеристику каждому, до командира батальона включительно, и даже рассказал о семьях некоторых офицеров.
- А где и как живет ваша собственная семья? - поинтересовался я.
- Моя семья всегда со мной, - весело ответил Толстов.
И действительно, жена командира дивизии, Евдокия Андреевна, была в полном смысле боевой подругой. Начиная с первых дней гражданской войны, когда они только что поженились, разлучить их не могли никакие обстоятельства. Куда бы ни забрасывала тов. Толстова суровая военная судьба, его жена постоянно была с ним. Она устраивалась на работу тут же в части то санитаркой, то телефонисткой, шла на любые трудности, стремясь облегчить и скрасить жизнь мужа...
