Филипп Бобков - Последние двадцать лет: Записки начальника политической контрразведки
Из своей среды он растит олигархов, от которых в условиях сложившегося сегодня человеческого общежития зависит главное — кому жить, кому прозябать, а кому предречена гибель. Они — хозяева жизни, а средний класс — своего рода социальный буфер. Его роль двояка. С одной стороны, он сдерживает напор голодного низшего класса. Масса, удовлетворенная своим средним положением, является тем большинством, которое обеспечивает формирование необходимых властных структур, создает видимость стабильности в обществе. С другой стороны, в пиковые периоды межформационных экономических сдвигов именно представители этого класса составляют основу и стоят во главе протестного движения. Характерно это и для нынешнего антиглобалистского движения.
В свое время в обиходе широко бытовал термин «люмпен-пролетариат». В сегодняшнем понимании это, видимо, деклассированная часть общества — «бомжи», наркоманы, беспризорники, попрошайки. Но как охарактеризовать потерявших работу рабочих, инженеров, учителей, которые в новых экономических условиях не смогли вовремя переквалифицироваться и вынужденно идут на социальное дно, опускаться за черту бедности? Лозунгом объединения пролетариев их не соберешь. А время создания интернационала нищих не наступило и вряд ли наступит.
И все-таки понятие класса ныне не может определяться иерархической лестницей — низший, средний, высший. Хотя так удобнее скрывать противоречия глобального капитализма. Мировая общественно-экономическая формация (способ производства), вырастающая и формирующаяся из симбиоза государственно-монополистического капитализма и социализма на базе перманентной и постоянно ускоряющейся научно-технической революции (она-то и называется глобальным капитализмом), наполняет новым содержанием такие социальные, экономические и философские понятия, как «класс» и «собственник». Например, превращение сельского хозяйства в научно-индустриальную отрасль и сращивание его с переработкой, с пищевой промышленностью по существу в единое производство, фактически ликвидирует так называемый «класс крестьян». То же можно сказать и о «классе рабочих», который исчезает вслед за «пролетариатом» в связи с изменением самого понятия «промышленность». Ведь сегодня «промышленности» в том виде, в каком она существовала с XIX и до середины XX века в странах, олицетворяющих «глобальный капитализм» в начале XXI века, практически нет.
Сложнее с понятием «собственника». Появление в связи с глобализацией мировой экономики категории финансово-банковских олигархов, наемных капиталистов (менеджеров), технологических работников (по-старому рабочих и инженерно-технический персонал), получающих дивиденды от владения акциями, по существу не принадлежащего им производства, приводит к трансформации понятий «личная» и «частная» собственность. По сути, технологический работник в зависимости от своего дохода (зарплата плюс дивиденды) превращается в мелкого, среднего и даже крупного наемного буржуа, но не собственника. Следовательно, речь идет о новом социальном делении глобализированного общества на три категории: финансово-банковские олигархи (собственники), наемные буржуа плюс так называемый средний класс, а также неуспевающий адаптироваться к революционным научно-техническим преобразованиям люмпен.
Вопрос о собственности, классах и классовой борьбе на стадии глобального капитализма — это предмет специального исследования. Здесь упоминается о нем лишь в связи с определением основного противоречия современной эпохи — противоречия между богатством и нищетой.
Именно в попытке раскрытия этого противоречия суть первой главы «Глобальный капитализм, как стадия развития капитализма». Авторы решились на определение самого понятия таких терминов, как глобализация, глобализм, глобальный капитализм. Они исходят из того, что поиск определения этих понятий, а он заметен во многих современных публикациях, очень важен для объяснения происходящего в мире, для понимания объективного процесса развития человеческого общества.
XXI век не обещает дать передышку стремительной гонки событий. Но они будут развиваться не по инерции XX века, который вместил в себя столько перемен, что воочию продемонстрировал ускоряющийся ход исторического времени. Две мировые войны, череда образований и распадов государств, несколько переделов мира — это только наиболее заметные вехи XX века, а сколько было природных катастроф, эпидемий, вооруженных конфликтов и других испытаний человечества на прочность? Однако если внимательно присмотреться к течению общественных событий прошлого века, то обнаружится, что в основе многих из его глобальных подвижек находится фундаментальное основание — стремление человечества отыскать новые формы общежития, позволяющие утвердить справедливость и равенство в народном, обиходном значении этих понятий. Кто-то возразит, что эта цель по своей природе утопична и для ее реализации на земле нет условий. Спорить на эту тему не имеет смысла. Но зато бесспорно другое: социальный поиск XX века этой цели если и не достиг, то со всей очевидностью показал, что вера в ее достижение сама по себе является могучей силой, изменяющей мир.
Наиболее существенным подтверждением сказанного является революция, произошедшая в России в октябре 1917 года. На одной шестой части суши удалось построить новое государство — Союз Советских Социалистических Республик, где воплотились в реальности полная занятость населения, бесплатное медицинское обеспечение, бесплатное образование всех видов, высокий уровень личной безопасности граждан. В памяти человечества навсегда останется подвиг советских людей, освободивших мир от фашистской угрозы.
Но история распорядилась по-своему, и СССР ушел в прошлое. Объективно оценить значение этого события для развития цивилизации способны только наши потомки, свободные от идеологических борений текущего времени. Сегодня можно лишь констатировать, что резкое сужение сферы влияния социализма позволило более четко увидеть пришествие новой стадии общественно-экономического развития человечества — эпохи глобального капитализма.
Однако стремление к справедливости, свободе и равенству продолжает не только волновать человеческую мысль и диктует поиск и таких форм и норм общественной жизни, которые позволили бы на практике утвердить эти высокие стремления. Сказанное относится и к проблеме глобализации.
Глобальный капитализм, несмотря на кажущуюся молодость, является достаточно сформировавшимся и чрезвычайно сложным явлением. Последнее обстоятельство существенно затрудняет попытки его целостного изучения и заставляет до поры сосредоточиться на рассмотрении частных вопросов, составляющих его плоть.
