Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Азарт (пер. В.Шибаев)
Он решает рискнуть еще раз и угадать вторично, нажимает второй раз, снова попал, увеличение уже в четыре раза, а вот с третьей картой – фиг.
Игрок выбрал черное, а карта красная – словом, рискнул и потерял все. А внутренний голос ядовито шепчет: «Хитрый теряет дважды!» Так выглядит красно-черное дублирование.
Дублирование по принципу «меньше – больше» может быть двух видов, на разных автоматах по-разному. Первое заключается в том, что появляется закрытая карта, обычно сбоку экрана, и снова мигают две кнопки: «small» и «big».
«Меньше» – это все карты ниже семерки, включая туза, потому что туз здесь идет за единицу.
«Больше» – все от восьмерки вверх. С дрожью в сердце жертва щелкает кнопкой, и хорошо еще, если это автомат, который показывает предыдущие карты, и по ним видно, с чего ходили, с меньшей или с большей. Но и так не обязательно попадаешь.
Другой вариант «меньше – больше»: появляются пять карт, из которых открыта только первая, и из следующих четырех закрытых карт нужно втемную выбрать карту крупнее первой. Настоящая радость, если первая оказывается тузом или даже королем, тогда все карты будут или больше туза, или меньше короля.
Однако иногда первая карта бывает двойкой, и тогда попасть еще на одну двойку – фокус для самых везучих. Дело в том, что, если попадаешь на равноценную карту, это позволяет повторить дублирование. Поэтому джокер, как легко понять, означает безоговорочную потерю денег, так как второго джокера в колоде нет. Ну а в следующий раз подлая тварь установит на первом месте, например, туза…
Из сказанного вытекает, что лучше все-таки красно-черное дублирование, потому что оно не исключает заранее выигрыша и результат зависит от одного лишь вдохновения. В «Гранде» успешно работали оба вида автоматов.
Что ж, самое время обратиться к «Гранд-отелю».
* * *А, нет, еще рано. Видимо, следует с самого начала сказать, что все автоматы, от самых простых до самых сложных, отличались, отличаются и наверняка до самого конца своего существования будут отличаться одной общей чертой совершенно гранитной консистенции. А именно – они платят сериями.
Уже в Тиволи об этом знала каждая, даже самая глупая баба. Механический подлец ничего не выдает и не выдает, человек без понятия разочаровывается, всаживает в него целое состояние и не выдерживает, уходит. Готова поспорить на все деньги мира, что следующей особе этот вредный парень начнет платить немедленно. Можно считать почти что правилом, что разочарование наступает у самой грани выигрыша, а исключения только подтверждают черную полосу.
И наоборот. Автомат платит как сумасшедший, игрок в упоении, весь осыпан выигрышами, в глазах у него маячат сокровища Сезама, и он переходит на максимальную ставку. Можно поспорить, как сказано выше, что он потеряет все, потому что ни один автомат не платит беспрерывно, разве что он испорчен.
Величайшее и практически недостижимое искусство – умение отойти от автомата в нужный момент. Никто не говорит, что навсегда, ну зачем же, это было бы уже выше нормальных человеческих сил. Но оторваться от одного автомата и найти себе другой или же поиграть во что-нибудь еще, а того пусть погоняет вперед какой-нибудь неудачник.
Так вот, в «Гранде»…
* * *Именно так я и поступила, руководствуясь собственными советами и собственными знаниями. С трудом, не отрицаю, но все же. Дело в том, что я была в выигрыше, к тому же прилично, автомат платил так, как будто внезапно в меня влюбился, после покера и очередного каре я резонно рассудила, что пора дать ему отдохнуть.
Несколько игр без результата, эльдорадо кончилось, теперь уж он долго ничего не выдаст. Я покинула гада и ушла, даже повернулась к нему спиной, чтобы потерять с ним всяческий контакт.
Не прошло и четверти часа, как ко мне подлетел доброжелатель из числа зрителей и с упреком прошептал:
– Зачем же вы ушли, пани? Он высыпал три покера и два каре. И все еще сыплет!
Вот так-то! Но ведь человек не Господь Бог, чтобы все знать!
Бывает и обратная ситуация. Играла я на фруктовом автомате, а их было там несколько, четыре или пять, может быть даже шесть. И у меня выпали одни апельсины.
(Невероятно трудно сообщать подобную информацию полному профану. Специалист поймет сразу же, а дилетанту придется дополнительно объяснять, что, если на девяти полях экрана появятся девять штук одинаковых фруктов или колокольчиков, «баров» или чего-то еще, это означает крупный, а иногда даже очень крупный выигрыш. Апельсины были как раз самыми дешевыми из всей фруктово-цветочной гадости, но и это совсем неплохо.).
Ясно было, что после целого экрана апельсинов автомат ничего больше не выдаст, поэтому я сразу же перенеслась к такому же автомату рядом. Прошло пять минут, и этот тоже выдает мне полный экран слив. Я перешла к следующему, благо могла себе это позволить, так как толпы как раз не было и автоматы стояли свободными. Не успела я оглянуться, как у меня снова был полный экран апельсинов. Я снова переехала и таким образом обыграла в тот вечер четыре автомата, а что я делала после этого, не помню. Наверное, пошла домой, так как было довольно поздно, что и обусловило отсутствие общества. Даже зрителей у меня не нашлось.
При случае хотела бы заметить, что зрители стали настоящим бичом «Гранда».
После первого, пожалуй довольно продолжительного, периода элегантной, где-то даже изысканной атмосферы там расплодилась, мягко говоря, голь. Наш люмпен-пролетариат, состоявший де-факто из трудящихся, успешно конкурировал с какой-то компанией, происхождение которой я так и не смогла определить. Огромные, толстые мужики, страшно шумные, злые, агрессивные, толкающие и поносящие друг друга на каком-то неведомом мне языке, – может, это был арабский, турецкий, венгерский или еще какой-то. Во всяком случае, Европой тут и не пахло. К тому же они были грязные, а если кто-то из них случайно оказывался чистым, то все равно выглядел грязным. Запахи от них исходили вовсе не цветочные. Мужики эти захватили все казино.
Дополненные нашими родимыми парнями разного возраста, пользующимися сугубо однообразным языком, они создавали совершенно невыносимую атмосферу, отпугивая от салона игр более или менее нормальных людей, если, конечно, азартных игроков можно назвать нормальными людьми.
Как раз из этих сфер и вербовались зрители, которые буквально висели у игроков на плечах. Эти группы людей, как наших, так и заграничных, были невероятно общительны, на одном автомате их играло по трое, а то и по пятеро, и они немилосердно толкались, так как автоматы в принципе – машины одноместные, и пространства около них хватает как раз на одного человека, а не на целую ораву паломников. Тот, кто не мог протолкнуться, глядел на других, издавая крики, комментируя и пытаясь отгадать комбинацию.
