Жизела Энсина - Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили
Темой переговоров в основном был раздел зон влияния, подконтрольных каждой из союзных стран после победы над Германией. Сегодня уже ни для кого не секрет, что в этом разделе Советский Союз отхватил львиную долю. Но, в ходе решения этого вопроса, Сталин попутно двинул своим западным партнерам очень конкретное требование — сразу по окончании войны, в Советский Союз должны быть отправлены все советские граждане из Европы, независимо от того, были ли они военнослужащими немецкой армии, пленными или просто гражданскими лицами.
В большинстве советские граждане вовсе не желали возвращаться. Во избежание затруднений для Запада, единственным выходом являлась насильственная репатриация.
Черчилль и Рузвельт согласились выполнить это требование Сталина и даже с тем, чтобы это решение было засекречено.
Сталин хотел, чтобы его будущие жертвы до поры до времени ни о чем не догадывались. А для Черчилля и Рузвельта тоже было предпочтительно это умолчание, по той причине, что общественное мнение их стран не стало бы с одобрением смотреть на насильственную передачу людей коммунистическому режиму.
Западные лидеры, предвкушая выгоды от заключенных соглашений, легко пошли на такие шаги — их нисколько не смущало то, что тем самым они растоптали основные принципы западных свобод, одним из которых является право на убежище. Но единственное, что их волновало в тот момент, был разгром Германии и ублажение Сталина, который увязывал решение ряда политических проблем, важных для Запада, с выполнением своего требования.
Таким образом, соглашение «Большой тройки» о насильственном возвращении всех советских граждан в СССР к моменту окончания войны оставалось в секрете. Но с другими пунктами было не так — установленные границы зон оккупации были известны.
Выгоды, полученные Сталиным на Ялтинской конференции, были столь внушительными, что лишили наиболее осведомлённых людей (и на Западе и в Германии) иллюзий насчёт возможного скорого разрыва отношений демократических наций с советской тиранией. Но, тем не менее, на это возлагали надежды очень и очень многие.
Побеждённая Германия подписала акт о капитуляции 8 мая 1945 года. Война в Европе была окончена.
Главным представителем военной власти в той части Австрии, куда направились и где остановились казаки, являлся фельдмаршал Александер, главнокомандующий силами союзников в регионе.
Казаки, находившиеся под охраной английских солдат и офицеров, довольно спокойно ожидали решения своей судьбы. Ведь они боролись против коммунизма в защиту свободы и за демократию (в своём, казачьем понимании). Таким образом, их конечные цели фактически совпадали с целями тех, кто их охранял.
Казалось, англичане не могли не осознавать этого. Кроме того, было очевидно, что альянс Запада со Сталиным не мог быть продолжительным. Поэтому многим представлялось, что вскоре победоносные союзники войдут в прямое столкновение с Советским Союзом, чьи территориальные и властные амбиции были ненасытны и чья тирания была полной противоположностью демократии и свободам, которые проповедовал Запад. При таком развитии событий, казаки, которые имели большой опыт борьбы против коммунистической диктатуры, естественным образом влились бы в ряды антикоммунистических вооружённых сил.
В силу своей прямоты и открытости, казаки никогда не могли понять изгибы западной «диалектики». Для них казалось все ясным и потому они пребывали в совершенной уверенности, что западные победители будут в силах все правильно понять.
К тому же, казачий оптимизм англичане поддерживали своим поведением.
Они были очень любезны со своим пленниками, предоставляли хорошее питание и тем самым подкрепляли казачьи надежды на не очень ясные, но светлые перспективы в будущем.
Распространялись слухи, что новая война начнется скоро, и тогда казаки станут авангардом союзных войск, которые, в конце концов, свергнут коммунизм. А если её начало задержится на некоторое время, то, в этом случае, казаки будут отправлены в Австралию или какую-нибудь другую британскую колонию, где будут жить вместе со своими семьями, но в состоянии постоянной боевой готовности, до момента выступления в поход за освобождение Родины.
Вскоре между казачьими офицерами и англичанами, назначенными на их охрану, завелась дружба. Существовала определенная свобода, например, казаки организовывали конные представления, которыми англичане очень восхищались. Проходили мероприятия с казачьими танцами, красивейшими хоровыми песнями и со всеми другими проявлениями культуры этого народа, который имеет особый дар в завоевании симпатий иностранцев.
Английские офицеры признавались в своём расположении к пленным казакам. Кроме всего прочего, видимо и потому, что те же представления разрешали нелегкую проблему свободного времени солдат их отрядов, уже уставших от постоянного ожидания начала массовой демобилизации.
Познакомимся с воспоминаниями некоторых очевидцев: казаков и англичан, которые собрал английский историк лорд Бетелл (Nicholas Bethell, Le dernier secret, Paris, 1971) — один из первых, кто поднял тему трагедии жертв насильственных выдач.
Офицером-посредником в Лиенце был майор Дэвис. Ему достаточно было нескольких дней, чтобы почувствовать уважение и восхищение по отношению к казакам. Вскоре все они знали его имя, в особенности дети, постоянно ходившие за ним по пятам, пока Дэвис не останавливался и не распределял среди них шоколад и леденцы. Этот офицер даже нажимал на своих товарищей, чтобы они отдавали ему часть выдававшегося шоколада, который он потом разламывал на кусочки, чтобы все дети получили свою порцию. «Чувствовал я себя, — говорил он много лет спустя в беседе с Бетеллом, — как бы играющим роль Деда Мороза».
Другой офицер — по имени Дэннис, ответственный за охрану казаков генерала Шкуро, тоже оставил своё свидетельство: «В круг моих обязанностей входила организация жизни казаков в лагере, где они были размещены, и я ежедневно проводил многие часы в их компании. При посредничестве одной венгерской переводчицы, я установил отличные отношения с этими замечательными людьми. По вечерам они предлагали нам замечательные конные спектакли. Эта идиллическая ситуация длилась две или три недели после капитуляции».
Ещё один очевидец — казак Александр Шпаренго, вспоминает, в какой форме англичане поддерживали их иллюзии: «Мы узнали из абсолютно «достоверных» источников, что британцы содержат нас на этом месте, чтобы защитить от большевиков. Мы останемся здесь до того дня, когда будут иметься в распоряжении корабли для нашей переброски на «черный континент», где мы войдем в состав английских гарнизонов. Другие источники сообщали, что нас направят воевать против Японии».
