Н. Матвеев - Солнце под землей. Стаханов и стахановцы
Двадцать пять норм за одну смену вырубил Стаханов, до этого ни один шахтер в мире не добился таких результатов!
Движение за рекорды росло и ширилось, захватило и другие профессии. Газеты были полны сообщений о новых победах. Никому не известные несколько дней назад люди становились героями труда. Казалось, что человек открыл в себе такие качества, которые делают его силы безграничными. И все это сделал рекорд Стаханова...
Алексею Григорьевичу особенно запомнился его второй рекорд и весь следующий день.
Утром 10 сентября под звуки оркестра, аплодисменты, усыпанный цветами, он вышел из шахты. Возле нарядной его остановил белобрысый парнишка с кнутом в руках.
- Дядя Алексей, а я вас жду! Подал ваш выезд. - Мальчишка указал в сторону коновязи.
Стаханов улыбнулся, вспомнил блестящую лаком, запряженную рысаками карету или легкий фаэтон на дутых шинах с откидывающимся верхом, с серым в яблоках жеребцом, на таком выезжал их помещик. О подобном коне мечтал в юности он сам. Алексей обнял парнишку за плечи, ласково спросил:
- А ты что же, кучером при моем выезде состоишь?
- Нет, дядя! Наше звено взяло шефство над буланым и обязалось вас привозить куда надо. Мы жребий тянули, и мне досталось первому.
- И чего же ты не в школе?
- А я во вторую. Чистили буланого, запрягали, пролетку мыли мы всем звеном.
Разговаривая, они подошли к дрожкам, на таких ездило шахтное начальство. Алексей похвалил мальчика за ладно прибранную пролетку, добросовестно вычищенного буланого, погладил мягкую, добрую лошадиную морду По старой привычке проверил, не сильно ли затянут чересседельник, и, поблагодарив юного кучера, отправив свой персональный выезд на конюшню.
- Отдыхай, друг. Что я, барин какой? Да мне здесь и идти недалеко. А прогуляться по свежему воздуху да по ветерку после забоя, знаешь, как приятно.
Стаханову до дома было и в самом деле недалеко, но только он не знал, что теперь у него изменился адрес Пока он рубал уголь, друзья-товарищи перевезли его вещи и семью на новую квартиру. У подъезда недавно выстроенного дома забойщика встретила празднично одетая жена с небольшим букетиком цветов. Евдокия Ивановна, всегда сдержанная, так и светилась от счастья.
- Устал, родной?
Вместо ответа Стаханов подхватил жену на руки, но та смущенно запротестовала:
- Что ты, что ты! Люди же кругом. Идем, посмотришь, какая у нас замечательная квартира, а про твой новый рекорд знаю. Неужели ты угля нарубил десять железнодорожных вагонов?
- Почти одиннадцать, - уточнил Алексей. - И хорошо заработал. Так что, считай, обновка тебе будет. Крепдешиновое платье, что мы смотрели в магазине, сколько стоит?
- Целых двести рублей.
- Вот и купи. Я же за смену, считай, на полтора таких платья получу.
Разговаривая, Стахановы вошли в парадное, и Евдокия Ивановна распахнула перед мужем дверь в их новую квартиру. Алексей прошел в первую комнату, в столовую. Осмотрелся. Красивый буфет занимал полстены, вокруг; стола в тон буфета стояли стулья, у другой стены диван, и комод. Из столовой дверь в кабинет, тоже обставленный новой мебелью. Около письменного стола возвышалось мягкое кресло с высокой прямой спинкой, рядом небольшая тахта и этажерка с книгами и газетами, а на ее нижней полке красовался патефон. В спальне на окнах - тюлевые гардины, на подоконниках - цветы, из кухни доносились аппетитные запахи приготовленного обеда. Квартира имела такой уютный, обжитой вид, что казалось, хозяева живут в ней уже давно.
- И когда все успели сделать? - удивился Стаханов - Даже не верится, что за несколько часов.
- Тоже рекорд поставили, - улыбнулась Дуся. - Не все тебе одному. Идем завтракать, а потом отдохнешь.
- Отдыхать мне не с руки. Пойду посижу, подумаю. Что людям сказать сегодня на новоселье. Народ-то придет не просто на гулянку, а для серьезного разговора. Ну а с угощением ты уж, Дусенька, сама постарайся. Подружек позови, придут помогут.
Алексей тогда впервые вошел в свой кабинет. На этажерке среди газет и книжек отыскал общую тетрадь с конспектом по техминимуму. Он помнил, что в ней оставались чистые страницы, вырвал несколько листков. Неуверенно уселся в новое кресло, поерзал, устраиваясь поудобнее, повертел в руках карандаш, собираясь с мыслями, и старательно вывел: «Рассказать, как готовили мой первый рекорд».
И сразу же мелькнула мысль: а стоит ли повторяться? О рекорде все знают. Знают и постановление шахтпарткома. Может быть, начать с того, как пришел на шахту? И об этом нечего толковать. О чем же тогда говорить что следует сказать шахтерам такое, чтобы шахта работала без сучка без задоринки? Он встал, прошелся по кабинету, распахнул окно.
Чуть в стороне от дома на пустыре мальчишки играют в футбол. В импровизированных воротах, обозначенных с одной стороны кучкой свернутой одежды, а с другой - камнем, стоял крепыш лет одиннадцати, одетый в форменную футболку с ярко-красными полосами и новенькие коричневые бутсы. Ворота были одни, и все мальчишки с визгом и криком гоняли разноцветный кожаный мяч стараясь забить гол. Когда-то и они, сельские ребята, собирались на выгоне и гоняли мяч. Только был он у них сшитый из тряпок. Кожаный-то где возьмешь? Да и разве можно было играть кожаным, попробуй ударь босой ногой по такому, пальцы враз сломаешь. Первые свои кожаные сапоги Стаханов надел уже здесь, на шахте.
В кабинет тихо вошла Дуся, подошла к мужу, тож( заглянула в окно.
- Что задумался?
- Смотрю на ребятишек и свое детство вспомнил. Гоняют мяч в обувке, и им не жалко своих ботинок.
- А чего их жалеть? Вон у нашей дочурки туфелек да ботинок три пары, и у них, поди, столько же, а я себе первые ботинки сама купила в семнадцать лет, на свои заработки.
- Ладно, как мы раньше жили, забывать нельзя, сейчас не до воспоминаний. Вот думаю, что шахтерам скажу?
- А чего тут думать? Скажи, как молоток освоил, как пласт угольный понимаешь.
- Мало этого. Мало. Пласт они и сами читают куда как лучше, чем книжку, и молоток с закрытыми глазам разберут и соберут. Надо шире брать. Новые порядки в шахтах нужно заводить, вот о чем хочу сегодня сказал Да никак не придумаю, с какой стороны начать.
- Начинай с любой: хоть с коногонов, хоть с тормозных, а то про воздух скажи, что в дырявые шланги попусту по штрекам расходится. Не бойся, тебя поймут, да и поддержат.
- Правильно, женушка, дело понимаешь, - похвалил ее Алексей. - Я как раз и хочу говорить об организации работы на шахте, о том, что нам мешает. Уголек-то нарубить дело нехитрое, а как его вовремя вывезти да на-гора подать, вот о чем думаю.
Первым к Стахановым пришел старый шахтер Матвеич. Высокий, седой, большерукий. Вышитая украинская рубашка, подпоясанная шелковым с кистями поясом плотно облегала его широкие плечи и грудь. Смуглое лицо, изрезанное морщинами в синих точках въевшейся в кожу угольной пыли. Матвеич степенно поздоровался с Алексеем и потребовал:
