Александр Даниловский - «Отважный-1» уходит в море
С передовых позиций доносился гул канонады, дробь пулеметных очередей. Но с восходом солнца установилась полная тишина. Лишь изредка с неба глухо слышались прощальные крики улетающих журавлей.
Весь день прошел в томительном ожидании. Десантники окопались и замаскировали окопы. Наступила ночь. Молотов внимательно следил за дорогой, но враг не появлялся. Перед рассветом моряка стало тяготить одиночество.
— Сидоренко! — окликнул он тихо. — Как там?
— Морской порядок! Жду команды.
— Тогда швартуйся ко мне!
Леонид лег рядом с товарищем. Он стал рассказывать, как на утренней заре при тихой погоде в донских гирлах от рыбы кипит вода.
— Здесь ночи намного темнее, чем в Ленинграде, — сказал Молотов. — Ты бывал там?
— Нет, не довелось.
— Родом я оттуда. Перед войной окончил школу, поступил в электротехнический институт. Мечтал стать инженером-электриком.
Молотов рассказал, что его накануне отправки на фронт отпустили на сутки домой. Прощаясь, отец наказывал ему защищать Родину с той же отвагой, с какой моряки-балтийцы защищали молодую Советскую власть. Старшина показал кортик — подарок отца.
Сидоренко прервал воспоминания товарища:
— Постой! Видишь?
Он показал на облачко пыли, оно чуть-чуть угадывалось в рассветной мгле. Облако вскоре растаяло. На востоке разгоралась заря. В этот ранний час необмолоченные скирды напоминали степные курганы. Вдруг снова вздыбилась пыль, на этот раз яснее и ближе. Послышался металлический звук.
— Танки! — вскрикнул Молотов и отдал команду приготовиться к бою.
Вскоре на командный пункт десантного отряда старшина сообщил, что на их позицию движется пять немецких танков.
Тем временем шум от движущихся машин перерос в грохот. На крутом спуске к прибрежной полосе лимана показался танк. За ним — второй, третий… Взметая пыль, грозные машины начали спускаться по дороге, навстречу горстке советских воинов.
Где, в каких поверженных странах оставили фашисты следы своих танков, прежде чем появиться в поблекшей степи? В каких грабительских походах по Европе они участвовали, почти не встречая сопротивления? Не потому ли так самоуверенно грохочут они сейчас?..
Ближе всех к головному танку оказался окоп Сидоренко. Старшина Молотов с тревогой подумал, как бы Леонид, парень, видать, горячий, не слишком рано бросил гранату.
Танк совсем близко. Секунда, две… Взрыв! Машина круто повернулась на одной гусенице и поползла по склону к берегу, как подбитое чудовище.
Старшина усмехнулся:
— Морской порядок!
Второй танк остановился довольно далеко и открыл огонь из пулемета. На какое-то мгновение пулемет замолк. Тотчас вперед, пригибаясь, метнулась фигура моряка. Под гусеницу полетела граната. Танк рванулся вперед, потом назад и замер на месте. Немцы попытались выбраться из подбитой машины, но автоматчик Халилов скосил весь экипаж. Боец уничтожил пять фашистов, да и сам не уберегся от вражеской пули: погиб смертью героя.
Старшина подал знак Сидоренко, чтобы тот полз к нему в надежное укрытие — цементную яму-ванну, уцелевшую в рыбцехе. Оттуда удобно было вести огонь.
Невдалеке возвышались штабеля досок и порожних ящиков для упаковки рыбы. Вскоре десантники заметили: между штабелями полз немец с автоматом на шее. В другом просвете мелькнул: еще один, за ним второй, третий…
— Хотят окружить, гады, — тихо сказал старшина Леониду. — Станут ли они перебегать по одному или сразу бросятся в атаку?..
Сидоренко приготовил гранату. Командир отделения сурово взглянул на него своими светлыми, словно стальными, глазами.
— Без команды не смей бросать! — приказал он. — Надо рассмотреть лучше, подпустить ближе.
Вскоре один немец вышел на простор, огляделся, подал сигнал и побежал вперед. Вслед за ним — бросились человек десять.
— Сдавайсь, рус! — кричал первый бегущий фашист.
Десантники открыли яростный огонь из автоматов. В атакующих гитлеровцев полетели гранаты. Две гранаты метко бросил Сидоренко. Не осталось ни одного гитлеровца в живых.
— Ну-ка, давайте следующие! Ну-ка!.. — перезаряжая автомат, шептал Молотов. Пожалуй, и мать не сразу узнала бы в этом грозном воине с воспаленными веками, — с прилипшей ко лбу черной прядью волос своего ласкового сына.
Старшина почувствовал боль в ноге. Он достал индивидуальный пакет, наскоро перевязал рану и снова взялся за оружие.
Моряки хорошо усвоили напутствие командира отряда: «Перед боем забудьте обо всем на свете. Только об одном твердо помните — победить!» И они бились отважно, расчетливо, один за троих. Не отставал от них в мужестве и молоденький партизан Леня Сидоренко.
Все атаки захватчиков отбиты. Горстка бойцов выстояла. Старшина отер пот со лба и ободряюще озорно подмигнул напарнику…
В это же время на западном участке вражеские атаки следовали одна за другой. Гитлеровцы стремились любой ценой овладеть переправой, форсировать Миус.
Комиссар отряда старший политрук Никитин находился вместе с бойцами. Один его вид, уверенный и внешне спокойный, благотворно действовал на необстрелянных моряков и партизан, ведущих свой первый бой. Комиссар требовал подпускать гитлеровцев поближе и стрелять наверняка.
Десантники отбивали седьмую атаку противника. Каждый раз вслед за артиллерийским налетом немцы-пехотинцы бросались к переправе. Их встречали дружным огнем. С фланга выбивал частую дробь станковый пулемет краснофлотца Павла Потери, комсомольского вожака с хутора Павловки, что в Азовском районе. Сам командир отряда вручил ему легендарный пулемет, взятый в Ростовском музее революции. У краснофлотца-наводчика было такое ощущение, что не он обороняется от наседающих фашистов, а враги отбиваются от яростного огня пулеметчика…
Вскоре в оперативной сводке штаба фронта появилось сообщение: «Войска 9-й армии и Таганрогского боевого участка во взаимодействии с моряками отряда Куникова отбросили противника на 10–15 километров к западу от реки Миус».
Десять суток куниковцы совместно с группой партизан вели ожесточенные бои, нередко контратаковали противника, пытавшегося переправиться на этом участке, чтобы захватить Таганрог с восточной стороны. Они сумели сделать лиман непроходимым. Не добившись успеха, гитлеровцы повели наступление на город с севера.
17 октября фашистские войска вторглись в Таганрог. Куников получил приказ: катерам выйти в район Таганрогского залива, где действовать совместно с канонерскими лодками.
На окраине города, у самого порта, на высоком берегу остановились вражеские танки с белыми крестами. Они в упор расстреливали суда с мирным населением и ранеными советскими бойцами на борту. Вначале фашисты выводили из строя у судов, не успевших уйти в море, машины и рулевое управление, затем переносили огонь на каюты и палубные надстройки.
