Николас Шэффнер - Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»
Район Ноттинг-Хилл стал для Лондона в той или иной мере подобием сан-францисского Хейта или нью-йоркского Ист-Виллиджа (East Village). Его население являло собой довольно пеструю смесь людей всех цветов кожи — такая «вавилонизация» городского района для Англии тех времен была еще в диковинку. Случались там даже расовые волнения. Жилье в Ноттинг-Хилле было дешевым, и это место скоро превратилось в настоящую Мекку для чернокожих музыкантов, поставщиков и продавцов наркотиков. Получалось, что отдельные группки аутсайдеров и изгнанных из учебных заведений личностей были прилично воспитаны, обучены и не страдали истощением от недоедания, что, собственно, роднило их с «маяками» нарождающегося альтернативного сообщества. По словам одного из таких «светочей», выпускника Кембриджа и внука члена парламента от лейбористской партии Питера Дженнера, «по общепринятым меркам, все мы были весьма преуспевающими людьми, но сами мы считали это своим недостатком. В жизненной лотерее мы вытянули счастливый билет и были чертовски этим недовольны».
Пока суд да дело, Дженнер занимался весьма уважаемой работой — преподавал экономику и социологию в Лондонской школе экономики. Один из его первых коллег-приятелей по выкуриванию косяков харизматический участник кампаний борьбы за мир Джон Хопкинс ( или просто «Хоппи») также получил ученую степень в Кембридже. Однако работе физика-ядерщика он предпочел профессию вольного фотографа, на стороне издавая несколько тонких журнальчиков.
Похожий на бабочку, порхающую с цветка на цветок, «Хоппи» интересовался джазом, и вскоре его увлечение вылилось в поденную работу для лондонского еженедельника «Melody Maker». Но во время подлинного взрыва в британской поп-музыке, пришедшегося на начало 60-х, ориентация издания изменилась, а джазовые музыканты уступили свое место перед фотообъективом Хопкинса группам THE BEATLES и ROLLING STONES. Общение с членами новой рок-династии было, по его словам, «довольно забавным. Меня лично всегда больше интересовал джаз, но я начал заниматься и такой музыкой».
Партнером Хопкинса по быстро прогорающим изданиям типа «Волосатые Времена» («Longhair Times») был довольно мягкотелый Барри Майлз (Barry Miles). Приобретя известность как самый яркий британский последователь и помощник Аллена Гинзберга (он завершил работу над авторизованной биографией поэта в 1989 году), Майлз взвалил на себя бремя организации еженедельных поэтических чтений в Ройял Апьберт-холле в июне 1965 года. Это мероприятие почтили своим присутствием такие американские поэты-битники, как Грегори Корсо (Gregory Corso) и Лоуренс Ферлингетти (Lawrence Ferlinghetti), с английской стороны присутствовали их местные двойники — Эндриан Митчелл и Пит Браун. На тусовку явилась толпа из 6000 свежеиспеченных хипстеров, а кульминацией вечера стало чтение Гинзбергом своего пророческого произведения «Сегодня вечером давайте все займемся в Лондоне любовью» («Tonight Let's All Make Love In London»). С тех пор такие чтения частенько называют отправной точкой движения андеграунда в Великобритании.
В начале 1966 года Майлз стал одним из основателей влиятельного прогрессивного книжного магазина «Индика» («Indica Bookshop») и художественной галереи, которую финансировал Питер Эшер, приходившийся родным братом Джейн, тогдашней подружки Поля Маккартни. Магазин этот стал тем местом, а Майлз тем человеком, которые окончательно закрепили воплощение THE BEATLES в образе духовных искателей и культурных гуру. В наши дни об «Индике» чаще всего вспоминают как о месте первой встречи Джона Леннона и Йоко Оно. Кстати сказать, название магазина пошло от латинского сочетания cannabis indica, означающего сорт конопли, без которой, сами понимаете … Что касается Джейн Эшер (Jane Asher), то она вышла замуж за Джеральда Скарфа (Gerald Scarfe), который появится в нашем повествовании чуть позже как художник, оформивший «The Wall».
Тем временем Дженнер и Хопкинс в связке с «просто странной компанией людей» — литераторов Джона Митчелла (John Mitchell) и Феликса де Мендельсона (Felix de Mendelson), поэта Нила Орэма (Neil Oram), Джо Бойда из Электра Рекордз и активиста негритянского движения по имени Майкл Икс (Michael X) — основали Лондонскую Свободную школу (London Free School) на Powis place в Ноттинг-Хилл. «У нас были дипломы, и мы чувствовали себя личностями, — объясняет Дженнер, — но мы прекрасно понимали, что в школах и университетах нам открывали лишь сотую, субъективно выбранную, часть правды. Мы сочетали распространение знаний с общественно-полезной работой, сокращающей разрыв между интеллектуальной элитой и простыми необразованными людьми, жившими в северном Кенсингтоне. Однако так продолжалось недолго. Мы тратили уйму времени на болтовню о том, что нам хотелось бы сделать. Настоящая работа началась практически в конце весны 1966 года — мы провели несколько лекций в ужасных меблированных комнатах, где жил Майкл X. Потом пришлось прерваться на лето, так как многие уезжали на каникулы». Хотя этот антиуниверситет так и остался, скорее, будоражащей воображение идеей, а не стал чем-то более реальным, Дженнер вспоминает о нем как «возможно, первом действенном проявлении андеграунда в Англии».
Одним из побочных деяний питавших маниакальную привязанность к джазу основателей Свободной школы стало создание компании звукозаписи DNA, на которую можно было смело вешать вывеску «Контора Гиблое Дело». Дженнер, Хопкинс и де Мендельсон собирались воспользоваться связями Джо Бойда на фирме Электра для распространения пластинок чересчур «прогрессивных» музыкантов и установить полезные контакты с крупными фирмами.
Единственным продуктом фирмы стал альбом «AMMusic» новаторской группы АММ, исполнявшей free-form jazz. Группа, в основном, запомнилась своими белыми халатами, светоэффектами, заимствованными из экспериментального театра, и самостоятельно разработанными и сделанными инструментами. Среди новшеств была педаль, подведенная к радиоприемнику таким образом, что музыканты группы на концерте могли импровизировать на тему любого поп-хита, звучавшего в тот момент в эфире. На пластинке было записано всего две композиции — по одной на каждой стороне, — названные так, чтобы в голове у слушателя возникали какие-нибудь необычные сюрреалистические ассоциации и воспоминания: «Чуть позже, во время пылающего заката на Ривьере» («Later During A Flaming Riviera Sunset») и «После быстрого кружения по площади» («After Rapidly Circling The Plaza»). Совершенно не преуспев в коммерческом отношении, АММ, тем не менее, оказала влияние на одну из групп, которая позже все-таки озолотилась благодаря своему творчеству.
Альтернативный Лондон собирался с силами в клубе The Marquee в районе Сохо, где по воскресеньям регулярно устраивались хепенинги. Всего несколько лет назад это заведение стало местом, откуда начали свой взлет к славе несколько поколений музыкантов, включая THE ROLLING STONES, THE YARDBIRDS и THE WHO. «Спонтанный Андеграунд» («Spontaneous Underground») приблизительно в равной мере включал джем-сейшены, костюмированные вечеринки и анархичные free-for-all, тусовки для всех желающих, бывшие британским аналогом американских Ве-In'ов. Промоутером выступал Стив Столмен (Steve Stollman) — настоящий, без дураков, житель Нью-Йорка, чей брат заправлял делами американской компании ESP, специализировавшейся на записи авангардной музыки. ESP только что заполнила печальную вакансию в разделе «экспериментальный джаз» коллективом THE FUGS, более или менее ориентированным на рок.