Отто Леттов-Форбек - Мои воспоминания о Восточной Африке
Прежде всего выяснилось, что между Центральной и Узамбарской железными дорогами не было никакого колесного сообщения. Сообщение между ними в мирное время происходило пароходом, от Дар-эс-Салама до Танги; теперь, в связи с господством на море англичан, эта возможность была исключена. Очевидно, при строительстве дорожной сети не подумали о военных надобностях. Для исправления этого недочета нам пришлось проложить этапную дорогу к Северной железной дороге между Морогоро и Корогве. Вторая дорога проходила западнее Массейских земель от Додомы через Кондоа-Иранги - Уфиоме к Аруше, и третья дорога шла из богатой области Таборы, главного города страны Ваньямвези, к Муанзе у озера Виктории и в область Васукума, которые были населены наиболее значительными из наших племен, что признавалось и консулом Кингом. Эта дорога имела большое значение еще потому, что по ней, кроме скота, нам доставлялся рис от области озера Виктории. Другие линии связывали Килоссу с богатыми областями Махенге, Иринга, и даже Нейлангенбургом, которые покрывали большую часть нашей потребности в пшеничной муке.
После того, как первоначальная организация снабжения была в общем и целом закончена, командование не могло уже в дальнейшем вникать во все мелочи. Нужно было найти человека, который по своей военной подготовке был бы способен руководить службой снабжения не только с точки зрения простого управления, но и учитывая также настойчивые требования боевой обстановки.
Генерал-майор в отставке Вале, который 2 августа случайно прибыл для посещения сына и Дар-эс-Саламской выставки, немедленно предоставил себя в распоряжение армии и по моей просьбе принял руководство этапами. Его задача была особенно трудной, потому что там, где не было железных дорог, могли быть использованы только туземцы-носильщики. Я не располагаю никакими данными о числе носильщиков, потребовавшихся для обслуживания армии, и было бы очень трудно установить эти цифры. В это число необходимо включить также людей, которые только переносили тяжести с одного места на другое, пока их не принимал постоянный носильщик. Однако, можно, пожалуй, без преувеличения сказать, что в общем обслуживанием армии были заняты сотни тысяч носильщиков, которых необходимо было, в свою очередь, снабжать продовольствием и обеспечить в врачебном отношении.
Среди многих других затруднений следует упомянуть еще об одном совершенно особого рода. В мирное время европейцы в тропических колониях из гигиенических соображений привыкали к известным удобствам. Европейских продуктов в Восточной Африке достать нельзя, но только немногие европейцы привыкли жить фруктами, которые доставлялись туземцами или природой. Редко можно найти убежище под крышей. Необходима также защита от москитов. Таким образом, европеец, чиновник или военный, едва ли мог обойтись в дороге менее, чем 11 носильщиками, которые, кроме его палатки, походной кровати и одежды, несли также значительное количество продовольствия. Но такое число носильщиков было неприемлемо для армии, которая должна быть подвижной, а между тем дальнейшие затруднения заключались в том, что почти каждый аскари имел мальчика-слугу. Чрезвычайно трудно бороться с подобными обычаями наивных людей, которые, благодаря исламу, еще более непоколебимо придерживаются своих закоренелых предрассудков и, кроме того, обладают большой гордостью и очень тщеславны{22}.
В тропической войне, которая нам предстояла, обеспеченность в санитарном отношении играла большую роль. Туземец в общем крайне невосприимчив к малярии, и редко случается, чтобы аскари действительно заболел, но некоторые племена, которые живут в высоко лежащих, свободных от малярии областях, как например, вадшагга у Килиманджаро, и у которых поэтому с детства не выработан иммунитет, сильно страдают от этой болезни, как только они спускаются в равнину. Каждому европейцу необходимо строго применять средства механической защиты, вроде москитной сетки, против малярийного комара, начиная с вечерних часов и до утра. Я много месяцев спал на земле, и в этом случае меня также спасала москитная сетка. Конечно, у меня все-таки десятки раз была малярия, так как в поле не всегда имеется возможность применять санитарные меры.
Для нас было большим счастьем, что в Танганьике находилось значительное число санитарных офицеров для изучения и борьбы с сонной болезнью, так как это давало возможность обеспечить почти каждую роту врачом.
Хлопоты, которые принесла с собой вся эта мобилизационная работа, не давали ни днем ни ночью передышки туземцу у телефона в Пугу, и надо было удивляться, с какой ловкостью здесь и в других местах туземец обслуживал свой аппарат. Его большая восприимчивость к технике оказала нам ценные услуги.
Разумеется, было бесчисленное число затруднений и недоразумений. Случалось, что в первые дни скот, который перегонялся из области севернее Таборы в Дар-эс-Салам для снабжения тамошнего гражданского населения, встречался по дороге с другим гуртом скота, шедшим в то же время в обратном направлении для войсковых надобностей. Я еще до сих пор с дрожью во всем теле вспоминаю, как на станции Пугу подобный поезд, нагруженный лучшим скотом для выставки, на всем ходу врезался в другой, около которого я стоял, и едва не причинил чувствительных для нас потерь личному составу, необходимому для проведения мобилизации.
Наш сборный пункт был расположен внутри страны, примерно в 20 километрах от Дар-эс-Салама, у подножия горы Пугу. Лес там чрезвычайно густой, и район покрыт туземными и европейскими плантациями. Несмотря на слегка возвышенное положение, Пугу принадлежит к жаркой береговой полосе, и, хотя август относится еще к прохладному времени года, температура была такой, какую мы определяем выражением "тропическая". Это давящая, слегка влажная жара, которая делает большие переходы очень изнурительными для европейцев.
В то время мы имели еще для европейцев палатки и для каждого походную кровать с неизбежной сеткой от москитов, так что в этом отношении не существовало никаких затруднений. На случай болезни был открыт приемный полевой лазарет в ближайшей плантации Вихман.
Глава третья. Первые бои (Август-сентябрь 1914 года)
Обстрел станции беспроволочного телеграфа в Дар-эс-Саламе. Переговоры гражданских властей о сдаче "Кенигсберга" и "Меве". Взятие Таветы. Переход главных сил к Северной железной дороге. Новые телеграфные линии. Обстрел Багамоджо. Действия против британской Угандской железной дороги. Малая война на севере
Итак, мы вели в лагере Пугу деятельную подготовку, когда 8 августа утром, до полудня, со стороны Дар-эс-Салама послышался сильный артиллерийский огонь. По полученным скоро донесениям, он исходил от двух небольших английских крейсеров - "Астрея" и "Пегасус", которые взяли на прицел станцию беспроволочного телеграфа. Эта станция была выдвинута далеко в море, так как этим достигался большой радиус действия в сторону открытого моря. Станция в Дар-эс-Саламе была для нас очень ценной, так как строящаяся большая станция в Таборе еще не была готова, а две небольших станции Муанзы и Букобы имели только местное значение. Станция была разрушена не англичанами, а взорвана нами самими из опасения, что она легко могла попасть в руки неприятеля. Спустя некоторое время офицер-наблюдатель передал донесение, что неприятель, по-видимому, готовит десант у Кондучи, в одном дневном переходе к северу от Дар-эс-Салама. По характеру берега это было правдоподобно. Поэтому я приказал семи наличным ротам аскари немедленно выступить, чтобы использовать благоприятный случай захватить неприятеля врасплох во время самой высадки.
