Анатолий Никифоров - Бехтерев
Вскоре после того, как ссыльного А. И. Герцена перевели из Вятки во Владимир, библиотека стала чахнуть от безденежья, и постепенно ее полностью вытеснили из занимаемого помещения соседствующие с ней губернские учреждения. Вновь возрождалась она лишь в начале 50-х годов главным образом благодаря заботам местного общественного деятеля и этнографа П. В. Алабина. Вновь проведенный сбор средств позволил приобрести для нее двухэтажный дом разорившегося купца Машковцева на Копанской улице. Приобретение дома для библиотеки оказалось необходимо, потому, что построить для нее дом по проекту, составленному ссыльным архитектором А. Л. Витбергом, автором неосуществленного проекта храма Христа Спасителя на Воробьевых горах в Москве в создателем величественного Александровского собора в Вятке, оказалось невозможным «ввиду недостатка средств».
Возродившаяся в бывшем купеческом доме библиотека оказалась жизнеспособной и постепенно стала наращивать свой книжный фонд. В 1856 году там числилось 2775 книг. В библиотеке насчитывалось и 407 постоянных читателей. Мало это или много? Не так уж и мало, если учесть, что все население Вятки тогда составляло 15500 человек, да к тому же книги в библиотеке выдавались не даром. Месячная плата — 75 копеек, а если читатель желал заплатить за услуги библиотеки вперед, то с него взималось 4 рубля за полгода. С тех, кто не мог вносить плату регулярно, попечительский совет библиотеки разрешил взимать по 3 копейки за читаемую книгу в сутки при условии внесения залога или предоставления письменной гарантии. Такое решение попечительского совета открывало возможность пользоваться библиотечными книгами многим неимущим обывателям и учащимся.
Надо сказать, что книги в библиотеку не только прибывали, порой некоторые из них, как и люди, преследовались и исчезали.
Так, например, в 1852 году из Вятской публичной библиотеки по предписанию департамента полиции было изъято 12 томов журнала «Отечественные записки» со статьями А. И. Герцена. В 60-х годах изъятие книг, признанных крамольными, проводилось нередко. И в итоге с полок Вятской публичной библиотеки исчезли произведения Белинского, Добролюбова, Чернышевского, Лаврова, Шелгунова, Писарева… Но, как это нередко бывает, именно те книги, которые подвергались гонениям, возбуждали к себе повышенный интерес. Исчезая с библиотечных полок, они начинали «ходить по рукам». Изъятые из библиотек книги пользовались у учащейся молодежи особым вниманием. Они давали ей возможность знакомиться с идеями революционных демократов.
Вятское начальство чтение «крамольной» литературы в то время преследовало не слишком рьяно. Оно не видело в этом большого смысла хотя бы потому, что в городе находилось немало живых «крамольников», отбывавших политическую ссылку, а отношение к пострадавшим за идею «в местах отдаленных» было тогда довольно либеральное. Сочувствующие им встречались всюду: даже в губернском управлении, даже в полицейском участке. А уж гимназисты проявляли к политическим ссыльным особенный интерес. Да и вятские педагоги ссыльных не чурались: им надоело «вариться в собственном котле», где все давным-давно все знают друг о друге. Политические же ссыльные люди, как правило, умные, интересные собеседники, и преподавателям тоже не хочется лишаться удовольствия общения с ними.
Знают педагоги, что немало ссыльных своим вынужденным и нередко затянувшимся не по их воле пребыванием в Вятке украсили ее историю. Многое об этом известно и гимназистам.
Первые политические ссыльные в Вятском крае появились еще во времена Бориса Годунова. В 1601 году привезли сюда в «цепях и железах» бояр Василия и Ивана Романовых, племянник которых, Михаил, в 1613 году оказался избранным на царство. С ними был и их родственник князь Иван Черкасский. В Москве в ту пору было неспокойно: шла борьба за власть между боярами. И пробившийся на царский трон Борис Годунов расправлялся с недругами круто — иных казнил, а кого не решился жизни лишить, ссылал от себя подалее. Вятка тогда еще именовалась городом Хлыновом, первые сведения о котором можно найти в летописях XIV века. В 1780 году Хлынов назвали Вяткой и создали Вятское наместничество, которое с 1797 года стало именоваться губернией.
Во время войны с Наполеоном в Вятке побывал пленный французский генерал Вандам, который в ссылку попал «за дерзость»: на замечание Александра I о том, что он обагрил свои руки кровью жертв наполеоновского режима, генерал ответил: «Но зато я не убивал своего отца».
Гимназистам известно и о том, что в 1827 году в Вятку без суда был сослан шестнадцатилетний юноша Н. Р. Тюрин, виновный в «антиправительственных» разговорах. После восстания в Польше в 1830 году потянулся в Вятский край поток плененных его участников. Ссылкой в Вятку позже наказывалась и неугодная властям деятельность на литературном поприще (князь П. В. Долгорукий, M. E. Салтыков, помещик Селиванов и др.), и «старание пробудить в детях неповиновение правительству» (профессор Шаполинский, учитель из Москвы Трайман и др.), и даже составление и пение «пасквильных песен» (А. И. Герцен, профессор Казанского университета Берниковский, Яворский и др.).
Политические ссыльные вносили в застойную жизнь глухой провинции свежую струю. Это понимали и ценили даже некоторые губернаторы. Так, в 1846 году вятский губернатор А. И. Середа счел возможным обратиться к министру внутренних дел с просьбой о направлении в вятский край побольше «политических», так как «образованность и добропорядочность жизни политических ссыльных могут приносить некоторую пользу, в то время как вредные политические мнения их по свойству вятских жителей не могут быть распространены между последними».
Политические ссыльные нередко оказывались людьми довольно состоятельными, и тогда они пользовались особым вниманием вятских властей, да и всего местного «света», особенно же губернских чиновников, имеющих дочерей на выданье. Некоторые ссыльные удостаивались даже «чести» быть приглашенными в дома высшего губернского начальства. Такие визиты далеко не всем доставляли удовольствие, но отказываться от них было непросто. А. И. Герцен с отвращением вспоминал посещения дома вятского губернатора: «…Приглашения Тюфяева на его жирные сибирские обеды были для меня истинным наказанием. Столовая его была та же канцелярия, но в другой форме, менее грязной, но более пошлой…». M. E. Салтыков, напротив, от некоторых визитов к «отцам» города, надо думать, получал удовольствие. Так, он охотно посещал дом вице-губернатора Болтина, где его привлекала дочь хозяина Лиза. В конце концов Михаил Евграфович женился на ней.
Вятские гимназисты знали, что с их краем связано имя А. Н. Радищева. В последнее десятилетие XVIII века проезжал он по вятским землям, направляясь в ссылку в Сибирь, а через семь лет совершал по ним же путь обратный. Свои дорожные впечатления отразил он в «Записках путешествия в Сибирь» и «Дневниках путешествия из Сибири». Он писал в них о природе вятского края, о промыслах, которыми занимались его жители.
