Жан-Доминик Брийяр - Эдит Пиаф. Без любви мы – ничто
Действительно, в 1922 году Луи Гассион забрал дочь из публичного дома в Берне. Эдит шесть лет. Она останется с отцом вплоть до 1929 года. В течение этих семи лет девочка будет вести бродячую жизнь, в какой-то мере обучаясь артистическому ремеслу. Сначала акробат подписал ангажемент с цирком «Кароли». Теперь Эдит проводила бóльшую часть времени в бесконечных разъездах – утром возводился шатер шапито, вечером давалось представление, на следующий день цирк снова снимался с места.
Натура неуживчивая, неисправимый индивидуалист, Луи чувствовал себя не слишком уютно в большой цирковой семье, а потому вскоре решил выступать в одиночку. Несомненно, он осознавал все преимущества, которые давало ему присутствие маленького ребенка. Теперь, пока он исполнял свой номер на улице, Эдит собирала деньги с прохожих. Девочка достаточно быстро поняла: чтобы не голодать, ей необходимо разжалобить публику, заставить зевак умиляться ее хрупкости и беззащитности. Условия, в которых провела детство будущая звезда, можно назвать по-настоящему суровыми. Больше не было фургона с яркой надписью «Кароли». И если в удачные дни Луи и Эдит могли заплатить за номер в отеле, то когда их заработок оказывался невелик, им приходилось ночевать в случайном убежище на улице.
Словно «великий Дзампано» из фильма Феллини «La Strada» («Дорога»), Луи выстроил со своей дочерью и одновременно юной партнершей отношения, замешанные на угрюмой привязанности и несколько садистской строгости. Искренне полагая, что хорошее воспитание неразрывно связано с телесными наказаниями, Луи не колеблясь награждал девочку увесистыми пощечинами, когда считал, что она не справилась с ролью или совершила какую-нибудь глупость. Это раннее знакомство с физическим насилием впоследствии повлияло на отношения Пиаф с мужчинами.
Однажды, желая разнообразить представление, акробат попросил маленькую помощницу – а Эдит исполнилось девять лет – спеть что-нибудь на публике. Захваченный врасплох ребенок исполнил единственную песню, которую знал, – «Марсельезу» Руже де Лиля. Совершенно неожиданно выступление понравилось публике, и с тех пор еще не окрепшая певица систематически исполняла эту композицию.
В годы бродячей жизни Эдит потеряла всяческую связь с матерью, однако это не означало, что в ее окружении вовсе не было женщин. Представительный мужчина с хорошо подвешенным языком, ее отец был записным сердцеедом. Время от времени Луи брал себе ассистентку, которая в конечном итоге оказывалась в его постели, если, конечно, таковая имелась. Проблема заключалась в том, что, путешествуя по дорогам Франции и постоянно меняя место жительства, Гассион был вынужден снова и снова обольщать женщин. И вот в какой-то момент, чтобы обзавестись очередной пассией и придать отношениям некоторую стабильность, Луи дал объявление в газету. Нет, речь шла не о брачном объявлении, а о попытке найти кого-то вроде няни, которая заботилась бы о его дочери, а заодно и о нем самом. Получалось так, что во время странствий по Франции вокруг Эдит множились «мачехи», об одних из которых у девочки остались теплые воспоминания, о других – не очень.
Все эти любовные связи, возникавшие во время поездок, чаще всего были весьма непродолжительны, потому что мало кто был способен долго исполнять роль подруги бродячего акробата. Нередко спустя несколько месяцев «гувернантки» «снимали фартук», а мужчина и ребенок отправлялись в путь, искать новые приключения.
Но в один прекрасный день, в Нанси, Луи познакомился с Жоржеттой Л’От[16], в которую страстно влюбился. Влюбился так сильно, что отказался от кочевой жизни и осел в Париже. В 1930 году Эдит уже исполнилось четырнадцать. Вновь обосновавшись на улице Бельвиль, дом 72, Луи жил вместе с Жоржеттой. На следующий год у пары родился ребенок, сводная сестра Эдит, Дениз. Но девочки-подростка уже не было с ними. Она решила расправить крылья[17] и отправиться в самостоятельный полет и уже год как жила отдельно от отца, правда, в том же квартале – в доме 11 по улице Бельвиль, что позволяло Луи постоянно присматривать за дочерью.
А что же стало с матерью Эдит? Она вновь появилась на горизонте семьи Гассион во время процедуры развода, затеянного Луи в 1929 году. Развод состоялся 4 июня того же года, Лина Марса была лишена родительских прав, а опеку над дочерью получил отец. Мотивы решения зафиксированы в акте о разводе: «Месье Гассион утверждает, что в 1916 году мадам Гассион бросила его, чтобы вести собственную жизнь, поддерживая незаконные отношения с самыми разными мужчинами. Так, в течение четырех лет она жила с неким месье H. В последнее десятилетие мадам Гассион устранилась от участия в воспитании дочери. Она давно отказалась от ведения совместного хозяйства…»
Луи Гассион больше не покидал Бельвиль и закончил свои дни в маленькой квартирке на улице Ребеваль, в двух шагах от того дома, в котором крошка Эдит жила со своей бабушкой Аишей. Вплоть до смерти старого акробата (3 марта 1944 года) Пиаф поддерживала с ним самые трепетные отношения. Она всегда заботилась о том, чтобы Луи ни в чем не нуждался, и выплачивала ему ежемесячное содержание. Она также снабжала деньгами мать, Лину Марса, которая возобновила общение с дочерью, как только узнала, что Эдит стала звездой. Их отношения можно назвать скорее трудными и даже болезненными, что вполне объяснимо, ведь даже если Пиаф никогда не говорила этого, она так и не сумела простить мать за то, что та бросила ее совсем ребенком.
В книге, опубликованной через тридцать лет после смерти певицы, Даниель Бонель, последняя секретарша Пиаф, привела несколько писем, посланных Линой Марса дочери во время оккупации. Читая эти письма, мы узнаем, что Лина была женщиной, сбившейся с пути, беспрестанно жаловалась на жизнь и требовала, чтобы Эдит отправляла ей посылки и деньги. Влачащая жалкое существование между богадельней Нантер и тюрьмой Рокет, в частности, 22 января 1944 года Лина писала: «Как бы я хотела никогда больше не побираться на улицах, жить, как живут все остальные люди. А этот постоянный страх быть арестованной, ведь сейчас попрошайничество карается двумя или тремя месяцами тюрьмы… Как бы я хотела никогда туда не возвращаться»[18].
Лина Марса умерла 6 февраля 1945 года, без сомнения, от передозировки наркотика. Ее обнаружили агонизирующей на улице и доставили в госпиталь «Биша». Похоронили мать Эдит на кладбище Тие. Пиаф, невзирая на все свои заверения, так никогда и не перенесла прах Лины в семейный склеп на кладбище Пер-Лашез, где позже была похоронена сама.
