Людмила Соколова - Московский модерн в лицах и судьбах
«Дом свой Герасим Иванович вел на самую утонченную ногу, да и сам смахивал на англичанина. У него не раз пировали министры финансов и иные тузы финансовой администрации. Сад при его доме, сползавший к самой Яузе, был отделан на образцовый английский манер и заключал в себе не только оранжереи, но и птичий двор, и даже зверинец. Прожил Герасим Иванович более полжизни в этом доме безмятежно и благополучно, приумножая богатство, возвышая свою коммерческую репутацию, и сюда же был привезен бездыханным, от подъезда купеческого клуба, куда шел прямо из страхового общества, с миллионами только что полученной за сгоревшую Яузовскую фабрику премии.
Подобно своему брату Алексею Ивановичу, Герасим Иванович был коллекционером. Он собирал картины, и преимущественно русской школы. Его галерея начала составляться с начала 50-х годов. Он положил ей основание, купив у юноши Перова, только что выступившего со своим могучим талантом, его «Приезд станового на следствие» – в 1851 году и «Первый чин дьячковского сына» – в 1858 году. В течение 60-х годов к ним присоединилось несколько других хороших картин: «Разборчивая невеста» Федотова, «Вирсавия» Брюллова (эскиз), «Вдовушка» Капкова, пейзажи Айвазовского и Боголюбова, «Таверна» и «Рыночек» Риццони. Коллекция эта более не существует: после смерти Г.И. Хлудова она была разделена между его наследниками».
Человеком Герасим Иванович был азартным. Так и хочется добавить – завистливым, но в коммерции это не порок, а мощный стимул прогресса. Имея миллионные обороты с фабрик и торговых предприятий, Хлудову не давал покоя успех актера Силы Сандунова, в бани которого народ валом валил. И Герасим Иванович решает построить бани, которые затмили бы славу Сандуновских. Он приобретает у грузинских царевичей Ираклия и Окропира Георгиевичей большой земельный участок от Неглинного проезда до Рождественской улицы, причем вместе с баснословно дорогой недвижимостью (особняком и домовой церковью Рождества Богородицы).
И архитектор С.С. Эйбушитц при участии Кекушева построил роскошные бани в Китайском проезде, которые стали называть Китайскими, а народ говорил попросту: Хлудовские. По уровню технического оснащения и небывалой роскоши убранства новые бани превзошли все ожидания!
Китайские бани Хлудовых
В 1881 году, еще при жизни Герасима Ивановича Хлудова, был построен первый корпус комплекса для рядовых москвичей, цена входного билета для которых была пять копеек. Позже были построены помещения с русскими, финскими, турецкими залами, отделанные ценными породами дерева и сусальным золотом. В них цена за вход была от полтинника до трех рублей за трехкомнатные апартаменты. Немало московской знати побывало в них, не исключая великих князей, графов, генерал-губернатора, вельмож, приближенных к государю, иностранных дипломатов и просто очень богатых людей и людей известных, как Лев Толстой, Антон Чехов и др.
По сути, Хлудовские бани были первым в стране многофункциональным комплексом, где можно было не только отлично помыться, но и отдохнуть, заказать выпивку и закуску, пообедать, посетить врача, массажиста или костоправа. Именно здесь появилась первая в России механическая прачечная: пока пациент мылся, его одежду стирали, сушили и гладили. А еще там был роскошный банкетный зал, в котором 28 апреля 1893 года семья Хлудовых с многочисленными гостями отмечали окончание строительства собственного особняка по проекту того же Семена Эйбушитца в содружестве со Львом Кекушевым, что рядом, на углу Неглинной.
Китайские бани приносили владельцам отличный доход.
После кончины Герасима Ивановича его наследницы, четыре дочери (единственный сын Павел умер еще при жизни отца), которые удачно вышли замуж за представителей богатых купеческих фамилий – Прасковья Прохорова, Клавдия Вострякова, Александра Найденова и Любовь Лукутина, – дружно и умело продолжали дело отца. В частности, к баням были пристроены первые в Москве крытые плавательные бассейны.
Дочери выполнили завещание отца в части благотворительности и сами щедро дарили городу бесплатные квартиры, богадельни, медицинские и учебные заведения.
После 1917 года Хлудовы успели эмигрировать во Францию. Но до сих пор ходит в народе то ли правда, то ли легенда о закопанных где-то хлудовских сокровищах.
В советское время Китайские бани стали называться Центральными и работали они вплоть до начала 1990-х годов. В 1924–1925 годах здесь же открылся Московский коммунальный музей – предшественник современного Музея истории Москвы. После закрытия бань в них разместились рестораны.
Особняк Коробковой на Пятницкой улице, № 33 (1894–1899)
Свое название эта улица в Замоскворечье получила от церкви Параскевы Пятницы – святой, почитаемой на Руси. По генплану 1935 года церковь снесли. На ее месте с 1943 года находится вестибюль станции метро «Новокузнецкая». В XIX веке Пятницкая была престижной купеческой улицей с богатыми особняками.
Особняк Коробковой на Пятницкой улице, № 33 (1894–1899)
Один из таких, что и сегодня сразу цепляет взгляд, – голубой особняк под номером 33. У него интересная судьба. В 1866 году его построили для купца Трифона Коробкова. А в 1894 году по заказу его супруги Ольги Коробковой дом перестроил архитектор Лев Кекушев.
Сразу виден узнаваемый прием архитектора – асимметрия: с одной стороны особняка оригинальная башенка, «чем-то напоминающая купеческий сундук с крышкой – чешуйчатым куполом с эффектным скульптурным декором и ажурной кованой решеткой на гребне», а с другой – угловой башенки нет. На наш, дилетантский, взгляд, может, это и говорит о какой-то незаконченности, но, господа, – это модерн и это Кекушев, который смело ломает симметрию и обожает разновеликие окна.
«Немаловажно, что все эти работы были сразу высоко оценены, современники увидели в них черты нового и особую индивидуальную манеру автора. Публикуя фотографии особняка Т.И. Коробкова на Пятницкой улице, журнал «Строитель» утверждал: «Эта работа может считаться одною из лучших среди множества исполненных им [Кекушевым] в Москве построек» (Нащокина М. Жизнь и судьба архитектора Льва Кекушева).
На фронтоне эркера симпатичные кариатиды, символическое назначение которых «поддерживать» коммерческие дела и «равновесие» в доме. Намекает на профессию хозяина расположенный выше жезл Меркурия, которого, как известно, римляне записали в покровителя торговли. Правда, жезл отличается от общепринятого изображения тем, что является факелом. Скорее всего, намек на просвещенного торговца.
