Кейт Саммерскейл - Бесчестие миссис Робинсон
Глава вторая
Бедный дорогой Додди
Эдинбург, 1840–1852 годы
Эдвард Уикстед Лейн, предмет любви Изабеллы, родился в 1823 году в пресвитерианской семье на франкоязычном острове Тербон, в канадской провинции Квебек. Вскоре после его рождения семья переехала в соседний город Монреаль, где отец Эдварда, Элиша, нашел работу клерка у оптового торговца-шотландца. Когда Эдварду было девять лет[21], его мать умерла, оставив Эдварда и его четырехлетнего брата Артура на попечение отца. Элиша Лейн и его бывший хозяин создали компанию по импорту в Монреаль алкоголя, мяса и зерна, и к концу 1830-х Элиша достаточно разбогател, чтобы послать своих сыновей учиться в Эдинбург. В течение десятилетия капитал его компании «Джибб и Лейн» оценивался в семьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Мальчики Лейн[22] жили в семье в Новом городе и учились в знаменитой Эдинбургской академии, где Эдвард близко подружился с сыном Элизабет Дрисдейл Джорджем. Эдвард был общительным мальчиком, а Джордж Дрисдейл — впечатлительным и застенчивым. Оба были выдающимися учениками. В 1840 году Эдварда назвали «Первым учеником академии» — наивысшее почетное отличие в этой школе, — а на следующий год этот титул перешел к Джорджу. Эдвард завоевал призы за свои достижения во французском и английском языках, как за письменные, так и за устные работы, а Джордж — за латынь, английский, французский, математику и арифметику. Затем Джордж изучал классические языки в Глазго, где за первый же год получил шесть призов. Эдвард штудировал право в Эдинбургском университете[23], где его также отмечали за красноречие и в 1842 году избрали в известный дискуссионный клуб «Теоретическое общество». Будучи студентом, Эдвард снимал жилье в доме номер 30 на Ройал-серкус, через несколько домов от особняка, который Дрисдейлы занимали с тех пор, как он был построен в начале 1820-х. Он стал близким другом нескольких членов семьи: родителей Джорджа — сэра Уильяма[24] и леди Дрисдейл, его младшего брата Чарлза и в особенности его старшей сестры Мэри.
Мэри была маленькой, чувствительной молодой женщиной, умной, нежной и доверчивой. Она часто фигурирует в дневнике Изабеллы Робинсон как чистая личность, по всей видимости, не подозревающая о страстном интересе подруги к ее мужу. Но Мэри и Эдварда связывали общие страдания, сведения о которых могли пройти мимо сознания Изабеллы с ее тревожной поглощенностью собой. Касалось это Джорджа[25], любимого брата Мэри и лучшего друга Эдварда, а началось в 1843 году, когда тому было девятнадцать лет.
Джордж учился в университете Глазго, когда его отец сэр Уильям умер от холеры в июне 1843 года; две недели спустя старший брат Джорджа по отцу, Уильям Дрисдейл, скончался от того же заболевания в Индии. У Джорджа случился нервный срыв, он бросил занятия и вернулся в дом матери на Ройал-серкус.
Родные и друзья пришли ему на помощь. Чтобы поспособствовать восстановлению физических и духовных сил Джорджа, его брат Чарлз и друг Эдвард, только что получивший юридическую степень, отправились вместе с ним в 1844 году в пешее путешествие по Европе. Но во время их пребывания в Вене Джордж исчез. В результате отчаянных поисков Чарлз и Эдвард нашли на берегу Дуная лишь одежду Джорджа. Тело его не обнаружили, и спутники молодого человека вернулись в Шотландию с новостью о его смерти. «Мать покойного и друзья находились в глубочайшем горе», сообщал лорд Генри Томас Кокберн, видный эдинбургский судья, живший на Ройал-серкус; по его словам, Джордж был «способнейший и приятнейший юноша, какого мне доводилось знать»[26]. Газеты объявили, что Джордж утонул, купаясь в Дунае, и его трагический конец стал темой студенческих стихотворений, получивших в том году призы Эдинбургской академии.
Года через два, в марте 1846 года, Джордж объявился. Он умолял семью о прощении. Признался, что инсценировал свою смерть, чтобы не сводить счеты с жизнью. Лорд Кокберн писал в письме к другу, что Джордж находился «в состоянии скорбного отчаяния из-за невозможности оправдать порожденные им доброжелательные ожидания и счел, что смерть его, в отличие от провала, меньше опечалит друзей, и таким образом он и придумал это, сделав вид, будто утонул, дабы избегнуть самоубийства». Написанный в конце XVIII века роман Иоганна Вольфганга Гете «Страдания юного Вертера» вызвал, по общему мнению, волну самоубийств у молодых людей, стремившихся подражать его герою, и Кокберн предполагал, что Джордж был поражен «внезапной германизацией мозгов». Но он недоумевал, как столь любимый человек мог вести себя до такой степени неразумно и жестоко: «Бессердечность его поведения составляет необъяснимую часть этого». «Ужас Дрисдейлов от его воскресения, — утверждал Кокберн, — вероятно, превышал их скорбь о его смерти».
Джордж попытался достичь странного рода уничтожения, при котором вместо того, чтобы оборвать свою жизнь, избавился от собственной личности и прошлого. Посреди радости, вызванной его возвращением, мать, брат и сестра испытывали, должно быть, какую-то растерянность и обиду, которые приписывал им Кокберн. Но Мэри в письме подруге, живущей на Тасмании, выражала лишь сочувствие по отношению к своему пропавшему младшему брату: «Наш дражайший, наш обожаемый мальчик не погиб в Дунае, но жив и здоров и в настоящее время находится с нами, появившись у нас только в прошлый четверг… Бедный, бедный дорогой Додди, он много страдал с тех пор, как мы расстались душой и телом, но теперь, милостью Всемогущего Отца, благополучно возвращен в свою счастливую семью». Хотя он еще не вполне оправился, писала она, ему уже много лучше, и его разум «очистился, смирился и тем не менее укрепился благодаря испытаниям, которые он претерпел».
Увидеться с Джорджем приехал из Ливерпуля Джон Джеймс Дрисдейл, сын сэра Уильяма от предыдущего брака. В свои сорок лет Джон был одним из ведущих гомеопатов Британии, редактором руководства по гомеопатии «Материа медика» и «Британского гомеопатического журнала». Теория избранной им ветви медицины — считавшейся спорной даже среди либеральных врачей, — состояла в том, что растворы лекарственных средств, разведенные до почти неопределяемой концентрации, вызывают исцеление. Обследовав своего единокровного брата, Джон Дрисдейл диагностировал нервное истощение, вызванное переутомлением, и велел родным не давать Джорджу книг.
Мэри сообщила своей подруге, что предыдущие два года Джордж «страдал от временного умственного перенапряжения, вызванного чрезмерными занятиями, и это сделало невозможным для него любое размышление над совершаемым им шагом, и движимый лишь своей болью, он перебрался в Венгрию, где с тех пор и живет, преподавая английский язык единственному сыну тамошнего дворянина, и где семья обращается с ним с огромной добротой, не говоря уж о симпатии и доверии». Со временем умственное напряжение Джорджа снизилось, «и тогда он почувствовал, что не успокоится, пока снова не увидит всех нас».
