Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
Правительство Болдуина сразу же приступило к антисоветским действиям. 21 ноября Остин Чемберлен направил советскому полпреду ноту, в которой сообщал, что новый кабинет, обсудив договоры от 8 августа, не нашел возможным рекомендовать парламенту их ратификацию. На этом в многообещавших переговорах между правительством Макдональда и правительством СССР была поставлена финальная точка. А дальше в англо-советских отношениях открылась очень странная и своеобразная, можно сказать даже уникальная в дипломатических анналах, эпоха.
— Вы понимаете, что случилось? — рассказывал Берзин. — Нет, вам это трудно понять… Представьте себе, что вы находитесь в атмосфере жаркого лета, и вдруг вас сразу, без всяких переходов, бросают в атмосферу зимнего мороза… Такова дистанция между тем, что было при лейбористах, и тем, что стало при консерваторах… Я далеко от мысли идеализировать Макдональда и его коллег, у нас с ними было немало разногласий, споров, противоречий, но все-таки была, как я уже говорил, полнокровная дипломатическая жизнь. Главное, мы чувствовали, что лейбористское правительство действительно ищет с нами соглашения… А при консерваторах…
Берзин безнадежно махнул рукой и пояснил словами:
— Я совершенно уверен, что Болдуин и К° хотели бы немедленно разорвать дипломатические отношения с нами, но только но решаются круто это сделать… Англичане вообще не любят резких поворотов, а тут еще приходится считаться с международной обстановкой… Болдуин осторожничает и выжидает подходящего случай для разрыва. А пока в отношении между СССР и Англией существует что-то похожее на неустойчивый вакуум… Вот взгляните…
Берзин вытащил из сейфа папку с документами и, положив ее передо мной, стал комментировать:
— Одним из важнейших признаков нормальной дипломатической жизни являются частые встречи посла с министром иностранных дел, а других работников посольства с чиновниками Форин оффис разных рангов. Как в этом отношении обстоит дело?.. Взгляните в папку: в ней хранятся записи бесед посла с министром иностранных дел, — что вы видите?.. Мы живем при правительстве Болдуина уже полгода, сколько раз за это время советский полпред видел Чемберлена? Только два раза, 6 января и 1 апреля… Немного!.. Но, может быть, беседы были столь важного и содержательного характера, что своим качеством перекрывали свое недостаточное количество?.. Ничего подобного!.. 6 января наш полпред просил у Чемберлена разъяснений по поводу его речи в парламенте, в которой Чемберлен заявил, что между Англией и СССР не может существовать нормальных дипломатических отношений, и получил от него малоудовлетворительный ответ; далее ваш полпред заявил жалобу на враждебные действия Англии в Албании, в результате которых советский полпред в Тиране т.Краковецкий вынужден был вернуться в СССР. Чемберлен занял позицию «я — не я и шапка не моя»; наконец, по вопросу о торговле Чемберлен подтвердил, что никаких гарантий по кредитованию англо-советской торговли дано быть не может. А когда в разговоре 1 апреля советский полпред затронул вопрос о мерах по улучшению англо-советских отношений, Чемберлен прямо заявил, что на эту тему бесполезно вести разговоры, ибо точки зрения обоих правительств настолько расходятся, что нет путей к соглашению[9]… Вот какова нынешняя ситуация!
— Ну, а вам лично, как заместителю полпреда, приходилось за эти полгода бывать в Форин оффис по делам? — спросил я.
— Не был ни разу!
— А другим сотрудникам полпредства?
— То же самое!.. Между Форин оффис и полпредством полный разрыв… Мы живем в одном городе, но наши пути почти никогда не пересекаются, если говорить о личных встречах… За исключением лишь крайне редких встреч полпреда с министром иностранных дел, да и то большей частью когда полпред уезжает в Москву и хочет привезти правительству самые свежие сообщения о температуре англо-советских отношений…
Берзин усмехнулся и добавил:
— Форин оффис не считает нужным соблюдать даже самые элементарные правила дипломатического этикета. Вот, например, мы ходим на большие приемы, которые от времени до времени устраивает Форин оффис или двор, если нас приглашают, хотя это бывает не всегда, но представители Форин оффис на приемах, которые мы устраиваем, не появляются никогда… По этикету принято, что выезжающего из Англии посла на вокзале провожает чиновник Форин оффис, а при приезде в Англию из-за границы точно так же встречает его на вокзале… Но советского полпреда никто не провожает и не встречает. А ведь в Англии всякие традиции канонизируются!.. Конечно, все такие протокольные обычаи не имеют первостепенного значения, но как характерно самое поведение англичан.
— Один последний вопрос, — сказал я. — Почему, несмотря на все права, наша страна представлена в Англии не послом, а поверенным в делах?
— Не знаю, сумею ли я дать вполне удовлетворительный ответ на ваш вопрос, — ответил Берзин, — но произошло это так… Когда было достигнуто соглашение об установлении дипломатических отношений, Макдональд предложил, чтобы по соображениям чисто технического порядка дипломатические представители обеих стран вначале, на короткий срок, были в ранге поверенных в делах… Такие вещи бывают… Советская сторона согласилась, рассматривая этот вопрос как сравнительно мелкий вопрос протокольного характера. Он совершенно бледнел перед политической важностью дипломатического признания СССР такой великой державой, как Великобритания. Из-за протокольной мелочи не хотелось задерживать акта признания. Позднее, когда уже было объявлено о восстановлений дипломатических отношений между Англией и СССР, Макдональд вдруг сообщил в письме к Г.В.Чичерину, что возведение наших дипломатических представителей в ранг послов может состояться лишь после достижения соглашения по нерешенным вопросам, т.е. прежде всего по старым претензиям, а это дело трудное и требующее большого количества времени. Чичерин в ответном письме Макдональду выразил по этому поводу изумление и разочарование, но делать было нечего… Конечно, если бы договор 8 августа был ратифицирован, обмен послами стал бы неизбежным, но ведь вы знаете, что случилось с этим договором. А в нынешней обстановке ставить вопрос об обмене послами явно невозможно.
В те дни, когда происходил мой разговор с Берзиным, советская сторона была еще не осведомлена об обстоятельствах, результатом которых явилось наделение дипломатического представителя СССР в Англии сравнительно скромным титулом «поверенного в Делах». Только в 30-е годы, когда я работал в Лондоне в качестве советского посла, мы узнали об этих обстоятельствах. Суть их состояла в следующем: когда лейбористы договорились с нами об установлении дипломатических отношений. Королевский двор категорически заявил, что он «не примет» посла правительства, которое повинно в гибели Николая II, двоюродного брата английского короля Георга V (посол по рангу вручает свои верительные грамоты королю). Это ставило правительство Макдональда в трудное положение перед СССР. Тогда был придуман выход: оформить, по крайней мере на первых порах, советского посла как поверенного в делах, ибо поверенный в делах вручает свои полномочия не королю, а министру иностранных дел, т.е. в данном случае Макдональду, совмещающему пост премьера с постом министра иностранных дел. Такому разрешению вопроса способствовало еще одно обстоятельство. Макдональд явно стремился «продать» акт признания Советского правительства за какие-либо уступки с нашей стороны. Присвоение советскому послу вначале ранга «поверенного в делах» открывало перед Макдональдом возможность при переговорах по основным вопросам что-либо выторговать у советской стороны в обмен за предоставление ее дипломатическому представителю ранга «посла».
