Глеб Сташков - Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции
В советские времена заслуги Константина Николаевича в деле возрождения флота замалчивались, нынче же возносятся до небес. Его сравнивают аж с Петром I. Константин действительно преуспел в административных преобразованиях, а вот в судостроении успехи оказались гораздо скромнее. К этому мы еще вернемся.
В любом случае, возрождение флота не главное дело в жизни великого князя. Константин всегда был сторонником отмены крепостного права. И доказал это на деле, освободив своих крестьян. В отличие от Александра II, который, будучи наследником, об отмене крепостного права и не думал. Именно Константин убедил брата начать реформу и «все время был его советником, вдохновителем и руководителем». «Без всякого сомнения, русские крестьяне обязаны Константину Николаевичу и своею свободою, и своими земляными наделами»[26].
Мы привыкли думать, что при отмене крепостного права обидели крестьян. Но почти все помещики считали ровно наоборот: они были уверены, что оскорбили и разорили именно их. Ненависть к вдохновителям реформы просто зашкаливала. Александр II, как часто с ним бывало, проявил слабость и, грубо говоря, сдал своих соратников. Их отправили в отставку, а Константина – от греха подальше – путешествовать по Европе.
Но вскоре вернули. И назначили на очередную расстрельную должность. На этот раз расстрельную в прямом смысле слова – наместником в бурлящую Польшу. Уже на второй день в него стреляли. «Только сел в коляску, – описывает покушение сам великий князь, – выходит из толпы человек, я думал – проситель. Но он приложил револьвер мне к груди в упор и выстрелил. Его тотчас схватили. Оказалось, что пуля пробила пальто, сюртук, галстук, рубашку, ранила меня под ключицей, ушибла кость, но не сломала ее, а тут же остановилась, перепутавшись в снурке от лорнетки с канителью от эполет»[27].
В Польше Константин Николаевич успехов не снискал. Его примирительная политика никого не устраивала. Началось восстание, для подавления которого либерально настроенный великий князь явно не годился. В октябре 1863 года Константина отозвали.
Но уже через два года царь назначил брата председателем Государственного совета. Государственный совет – законосовещательное учреждение, которое могло одобрить законопроект, могло не одобрить – юридически это не имело никакого значения. Но Александру II хотелось, чтобы его проекты одобрялись, и желательно, единогласно. Константин играет во всем этом несколько странную роль. Он проталкивает либеральные законы, что не так-то просто. В Госсовет обычно назначали отставных сановников. В то время это были люди эпохи Николая I. Мягко говоря, консерваторы. Константин Николаевич обеспечивал большинство. Грубо обрывая и резко останавливая несогласных. В общем, парламент – не место для дискуссий.
Константина Николаевича называли деспотом. Причем такие разные люди, как либеральный князь Петр Долгоруков, консервативнейший граф Сергей Шереметев и умеренный статс-секретарь Александр Половцов.
Характер у великого князя был не сахар. Насмешливый, резкий, вспыльчивый по природе, он более всего отталкивал своим высокомерием. «Говорил он отрывисто, резко, щеголял простою и грубою речью», и даже «монокль в его глазу придавал физиономии его вызывательное выражение»[28]. У него «довольно дерзкая и бесцеремонная манера рассматривать людей в монокль, пронизывая вас жестким, но умным взглядом»[29].
Не лишенный психологической наблюдательности, князь Долгоруков по-своему объясняет характер Константина Николаевича. На него с детства сыпались упреки: Костя скучен, Костя – педант. Это озлобило юного великого князя, а «полубожеские почести, воздаваемые отцу его подлыми царедворцами, внушили ему глубокое презрение к людям»[30]. Звучит правдоподобно.
Конечно, брат императора мог позволить себе любые манеры. Но Константин Николаевич допустил ошибку. Он восхищался старшим сыном царя Николаем, считая того чуть ли не совершенством. Однако в 1865 году Николай умер. Наследником стал Александр Александрович, «Косолапый Сашка», как называл его великий князь. Константин Николаевич даже не думал скрывать своего презрительного отношения к цесаревичу. А может, просто не умел.
Естественно, наследник в ответ тоже не жаловал своего дядю. И готов был верить любым слухам, которые распускали про Константина. А в этом плане великий князь был абсолютным рекордсменом. Чего только про него не говорили!
Консерваторы не могли открыто критиковать царя. Поэтому выбрали своей мишенью его брата, который, якобы, и внушал царю все вредные либеральные идеи. Болтали, будто бы накануне отмены крепостного права Константин заявил: «Плевать я хочу на русское дворянство». Во время польского восстания 1863 года влиятельный журналист Катков обвинял великого князя в измене. Дескать, он хочет отделить Польшу от России и стать ее королем[31].
Дальше – больше. Константин уже хочет стать не польским королем, а российским императором. На это его, мол, подбивает окружение. Великий князь действительно был своеобразным центром притяжения либеральных бюрократов и всячески продвигал их по службе. Скажем, его личный секретарь Александр Головнин стал министром народного просвещения, потом видным членом Государственного совета. Катков всюду рассказывал, что целью Головнина было «довести страну до коренного переворота, чтобы посадить в. кн. Константина Николаевича на престол и самому управлять его именем»[32].
Договорились до того, что брат царя связан с террористами. После убийства Александра II поползли слухи, что Константина Николаевича арестовали по делу «Народной воли».
С середины 70-х Константина Николаевича начали критиковать и как генерал-адмирала. Причем самым главным критиком был наследник Александр Александрович. У цесаревича имелись на то свои резоны: его любимый брат Алексей пошел по военно-морской части и мечтал занять место Константина Николаевича.
Впрочем, для критики были и вполне реальные поводы. За 20 лет генерал-адмирал действительно создал оборонительный флот из тридцати броненосцев для защиты побережья Финского залива и еще двенадцати судов, способных к крейсерским действиям на океанских коммуникациях. Правда, лишь один корабль был в состоянии «принять бой в открытом море с броненосцами противника»[33].
А вот с Черноморским флотом дела обстояли совсем плохо. В 1871 году Россия отказалась от условий Парижского мира, которые запрещали ей иметь флот на Черном море. Но морское ведомство никак не отреагировало на успехи ведомства дипломатического. Из современных кораблей построили только две «поповки» – «Новгород» и «Вице-адмирал Попов». «Поповки» – это круглые мелкосидящие корабли с сильной артиллерией и броней, но невысокими мореходными качествами. Их сконструировал адмирал Андрей Попов, отсюда и название.
