Белтон Купер - Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне
Мы все собрались в трюме и готовились к высадке, прогревая моторы джипов. Днем раньше я задержался с погрузкой, насколько мог, чтобы оказаться поближе к кормовым дверям и обогнать Эрни с высадкой. Но ему, похоже, пришла в голову та же идея: когда я выехал на рампу, он был уже несколько впереди меня. Однако между рампой и линией прибоя оставалось добрых девять метров, и пересекать ее следовало вброд. Считалось, что никакой проблемы это не составляет: мы заранее подготовили машины к преодолению водных препятствий до метра глубиной. Джип Эрни первым сорвался с края рампы и… тут же ушел под воду целиком. Оказалось, что десантный корабль встал прямо перед снарядной воронкой, — и джип пришлось вытаскивать бульдозером. Нет нужды говорить, что первым до берега добрался я, выиграв пари у Эрни.
Мне казалось, что высадка была организована безупречно. На берега Нормандии в день ступало в среднем тридцать тысяч свежих бойцов и ложилось больше грузов, чем поступает в Нью-йоркский порт. При этом пляжи оставались усеяны бесчисленными выгоревшими корпусами танков, полугусеничных бронетранспортеров и другой техники, словно капризный ребенок-великан поломал и со злостью расшвырял свои игрушки.
Движение на дорогах тоже регулировалось отменно, и мы быстро покинули место высадки. Сквозь дюны бульдозерами было проложено множество подъездных дорог, выходивших на мощеную дорогу в глубине берега, — и по одной из них мы и направились. Обе обочины подъездных дорог и дороги на запад были отмечены желтой лентой. На всех поворотах и съездах стояли предупреждающие знаки: «До изгороди мин нет». Следовало быть очень осторожным, когда съезжаешь с обочины или пересекаешь любое поле, не расчищенное до того саперами. Многие джипы подрывались на минах: машины сгорали, пассажиры гибли. С опаской продвигались мы к нашему первому полевому лагерю на южных окраинах Изиньи.
Изгороди и бокажи
Южная часть полуострова Котантен — это страна бокажей. Именно отсюда происходили захватившие Англию в XI столетии норманны. Сейчас процесс пошел в обратную сторону.
В мирное время эти края имели почти сказочный вид. Прелестные, изящные, крошечные деревеньки прятались среди пологих холмов. Деревеньки были окружены полями, а поля — разграничены живописными изгородями. Эти-то изгороди и стали смертоносными капканами для американской армии.
Почвы в Нормандии плодородные, жирные, лишенные ледниковых валунов. Из-за отсутствия камня нормандские фермеры, вместо того чтобы возводить стены, разделяющие их поля (не больше трех акров каждое), разделяли их живыми изгородями и рядами деревьев. Корни глубоко вцеплялись в землю и удерживали ее от размывания. За семь веков норманнского владычества эрозия разъела почву, превратив полезащитные полосы в настоящие земляные валы высотой от почти двух до двух с половиной метров и с толщиной у основания в три — три с половиной метра. Проломить эти естественные заграждения, укрепленные корнями деревьев и кустов, не мог и танк.
Территория этих так называемых бокажей простиралась от зоны высадки «Омаха» через всю Нормандию на расстояние от 15 до 180 километров. Более труднопреодолимой преграды для высокоподвижных танковых и мотопехотных частей не могли бы придумать и немецкие генералы. Даже прославленные линии Мажино и Зигфрида выглядели рядом с ними бледно.
Но, невзирая на местность, выбор Нормандии в качестве места высадки оказался удачным. Северо-запад Франции отделяют от остальной территории страны реки Сена и Луара. Пересечь их можно только по мостам. А Нормандия и полуостров Котантен находятся на крайнем северо-западе этого региона. На протяжении полугода перед вторжением ВВС союзников систематически бомбили все мосты через Луару и Сену. Ночами немцы восстанавливали сообщение, а на следующий день самолеты союзников разрушали их вновь.
В то же самое время массированным бомбардировкам подвергался район Па-де-Кале, а в устье Темзы происходило ложное сосредоточение сил. Такая уловка, очевидно, сработала: Гитлер был убежден, что основным плацдармом вторжения станут окрестности Па-де-Кале, даже после того, как высадка в Нормандии состоялась. От мысли, что десант в Нормандии — это отвлекающий маневр, он отказался только в вечер перед прорывом у Сен-Ло. Лишь тогда он позволил бросить в бой танковые дивизии, сохраняемые в резерве в ожидании высадки десанта у Па-де-Кале. К счастью для союзников, это решение запоздало.
Спланирована и выполнена операция «Оверлорд» («Властелин») была блистательно. Согласованность действий военно-морского флота, сухопутной армии и военно-воздушных сил была безупречной. Снабжение всем необходимым было отлично скоординировано. Было несомненным, что огромное внимание было уделено решению даже самых незначительных проблем. Перед днем «Д» всем командирам взводов раздали брошюрки под названием «Invade Mecum» («вторгайся со мной»). В них содержались подробные планы всех деревень и поселков в Нормандии с указанием самых важных строений — дома мэра, муниципалитета, телефонной станции и коммунальных служб. В некоторых случаях указаны были даже имена мэра и директора коммунальных служб. Такие буклеты оказались для боевых частей бесценным источником информации.
И невзирая на все планирование, невзирая даже на то, что и в Англии есть живые изгороди, колоссальный оборонительный потенциал бокажей каким-то образом остался незамечен. Если даже отделы G2 и G3[7] и были осведомлены о нем, до боевых частей, которым приходилось преодолевать эти чудовищные препятствия, информация не дошла. Живые изгороди Нормандии стоили американцам немало крови и разбитых танков.
Первый лагерь нашего ремонтного батальона был разбит в полях, примерно в полутора километрах южнее Изиньи. Машины по одной съезжали с дороги между двух желтых меток и выстраивались по окружности поля. Нам пришло в головы, что живая изгородь может послужить отличным укрытием. Тогда мы еще мало понимали, как дорого обойдется нам подобный камуфляж.
Все жутко боялись мин, особенно противопехотных. С течением времени у нас, однако, развилось некое шестое чувство, предупреждающее об опасности.
Под покосившимся навесом у живой изгороди в углу поля, куда мы заглянули, нашли убежище молодая француженка и ее маленький сын. Они бежали из Изиньи, когда начался бой, и с тех пор скрывались здесь. Исхудавшие, они были, однако, вполне здоровы. Мы накормили обоих и передали их военной администрации, которая занималась эвакуацией беженцев. Эти французы — первые встреченные мною — поразили меня жизнестойкостью и способностью прилаживаться к самым примитивным условиям.
