Урсула Дойль - Любовные письма великих людей. Женщины
Первые два года супружеской жизни пара жила в загородном поместье. В мае 1713 г. Мэри родила сына, также названного Эдвардом. В то время Мэри уже писала стихи и критические статьи и стала первой женщиной, вклад которой в литературу признал журнал Spectator. В 1715 г. супруги Уортли Монтегю переселились в Лондон и стали видными фигурами при дворе Георга I. У Мэри завязались дружеские отношения с политиками и представителями творческих кругов, в том числе с Джоном Геем и влюбленным в нее Александром Поупом. В декабре того же года Мэри заболела оспой и еле выжила, но навсегда осталась обезображенной.
В августе 1716 г. Эдвард Уортли Монтегю получил дипломатический пост в Константинополе в Турции. Супруги отправились туда по суше. Путешествие заняло около шести месяцев. Мэри писала многочисленные письма с описанием страшных условий, в которых протекало путешествие, и оставляла себе копии с намерением когда-нибудь составить из них книгу. В Турции она углубилась в изучение местной литературы, культуры, обычаев и религии. Так продолжалось до тех пор, пока в июле 1718 г., через шесть месяцев после рождения дочери, ее мужа неожиданно не вызвали в Лондон.
После возвращения супругов в Англию Эдвард, часто уезжавший по делам в Йоркшир, купил дома в Туикенеме и Ковент-Гардене, где Мэри почти все свое время посвящала литературному труду, садоводству и обучению дочери. Кроме того, она написала ряд стихотворений об угнетении женщин и отредактировала письма, написанные ею в путешествии. По неизвестным причинам между ней и ее бывшим другом и поклонником Александром Поупом вспыхнула яростная вражда. Самым важным и долгосрочным делом Мэри было введение прививок от оспы в Англии. О них она узнала в Турции, где прививание живого вируса было распространенной практикой. Во время пребывания в Турции Мэри сделала прививку сыну, а во время эпидемии оспы, вспыхнувшей в Англии в 1721 г., убедила врача привить ее дочь. Вскоре многие ее знакомые, родственников которых унесла болезнь, тоже согласились сделать детям прививки. Эта практика неуклонно распространялась, но вместе с тем отношение к ней оставалось весьма противоречивым. Пропаганда прививок, которую проводила Мэри, привела к тому, что ее саму порицали в газетах и даже с кафедр как мать, лишенную естественных чувств, которая рискует жизнью родных детей во имя подтверждения бредовой теории. Но Мэри осталась непреклонна и побуждала других матерей прививать детей от болезни, которая чуть не убила ее саму.
Последние годы жизни Мэри провела, почти не видясь с мужем. В 1736 г. она влюбилась в блистательного молодого писателя-венецианца Франческо Альгаротти и отправилась в Италию, надеясь, что им суждено общее будущее. В течение следующих нескольких лет ее местожительство всецело зависело от ее спутника. Она побывала в Риме, Неаполе, Флоренции, Венеции и Турине, четыре года прожила в Авиньоне, десять лет – в венецианской провинции Брешия, где стала, по сути дела, пленницей высокопоставленного разбойника и головореза Уголино Палацци, который отнял у нее все драгоценности и купчие на приобретенную ею собственность. Мэри вернулась в Лондон в 1762 г., проведя за границей почти тридцать лет. В августе того же года она умерла в Мэйфейре и была похоронена в церкви Гровнор на Саут-Одли-стрит.
Несомненно, леди Мэри Уортли Монтегю имела задатки великого писателя, но ее труды настолько разнообразны по форме – письма, дневники, полемические заметки, пьесы, стихи, очерки – и так разрозненны, что процесс их оценки далек от завершения.
Леди Мэри Пиррпонт (леди Мэри Уортли Монтегю) – Эдварду Уортли Монтегю
(25 апреля 1710 года)
Я сию минуту получила два Ваших письма. Не знаю, куда отправлять ответ: в Лондон или в деревню. Вполне вероятно, что это письмо Вы так и не получите. Я сильно рискую, если оно попадет в чужие руки, и пишу, постоянно помня об этом.
Я всей душой желаю придерживаться того же мнения, что и Вы. Я стремлюсь убедить себя в правоте Ваших доводов, сожалею о том, что так настаиваю на своем и не желаю впадать в заблуждение, что для мужчины невозможно уважать женщину. Полагаю, в этом случае мне следовало бы легко мириться с Вашим отношением ко мне, благодарить за дарованное мне остроумие и красоту, не сетовать на глупости и слабости, но, к моему бесконечному сожалению, я не в состоянии поверить ни в то, ни в другое.
С одной стороны, мой характер не настолько хорош, а с другой – не так плох, как можно вообразить. Если мы когда-нибудь поселимся вместе, Вы разочаруетесь и в том и в другом, обнаружите и неожиданную уравновешенность нрава, и тысячи изъянов, которые невозможно представить.
Вы думаете, если Вы женитесь на мне, я сначала страстно увлекусь Вами, а уже в следующий месяц выберу кого-нибудь еще. Ни того, ни другого не произойдет. Я умею проявлять уважение, умею быть другом, но не знаю, способна ли я любить. Можете ждать от меня любезности и покладистости, но не увлеченности. Вы совершенно превратно судите о моих сердечных наклонностях, полагая, что я способна действовать исходя из корыстного интереса и по этой причине льстить кому-либо.
Даже будь я самым нуждающимся существом в мире, я ответила бы Вам так же, как сейчас, ничего не убавляя и не прибавляя. Я не склонна к притворству, потому что не способна на него. Обманув кого-нибудь, я навсегда упала бы в собственных глазах. И кто смог бы жить рядом с человеком, которого он презирает?
Если Вы решите жить вместе с компаньоном, который будет со всем почтением относиться к превосходству Вашего здравомыслия, и если Ваше предложение не встретит возражений у тех, от кого я завишу, у меня нет оснований противиться.
Что касается путешествий, то я отправлюсь в них с превеликим удовольствием и по Вашему слову без колебаний покину Лондон. Но уединенная жизнь в деревне неприемлема не столько для меня. Я знаю, что через считанные месяцы она наскучит Вам. В обоюдных интересах людей, связанных на всю жизнь, не надоедать друг другу. Даже обладай я всем личным обаянием, о котором мечтаю, миловидное лицо – слишком непрочный фундамент для счастья. Вам вскоре надоест изо дня в день созерцать одно и то же там, где больше не на что смотреть. На досуге Вы будете отмечать все изъяны, количество которых начнет увеличиваться по мере уменьшения новизны, самой по себе обладающей немалой притягательностью. Я буду иметь неудовольствие замечать холодность, за которую не смогу резонно винить Вас, так как она безотчетна. Тем не менее она будет внушать мне тревогу, в особенности потому, что если любовь может возродиться, как только исчезнет разлука, непостоянство и даже неверность, то избавиться от неприязни, вызванной пресыщенностью, невозможно.
