Александр Гомельский - Центровые
Наверное, все же я был более настойчив, к тому же Латвия — баскетбольная республика, а значит, рост Круминьша как главный аргумент в моих рассуждениях о его спортивном будущем сыграл свою роль. В общем, удалосьтаки увлечь его баскетболом. И началась наша поистине адова работа.
Янису нужно было пройти всю азбуку игры, от А до Я. И если физически он оказался на удивление подготовленным к занятиям спортом, то для освоения технических приемов потребовался каторжный труд.
Сухой, крепкий, без грамма лишнего веса (хотя в нем было 140 кг), с широченной спиной, мощный (помощнее, пожалуй, Ткаченко), он был к тому же хорошо координированным, правда медлительным. Научить его бегать и прыгать без мяча было делом не особенно трудным. Но то, что касалось технической стороны (ловля мяча, передачи, броски), давалось Яну очень нелегко. Нервов и сил мы потратили немало. Подчас Янису все надоедало, и он даже пытался бросить баскетбол: «Зачем мне все это надо? Для чего я так мучаюсь?..» Потрясающее качество Круминьша, как любого другого истинно талантливого спортсмена, — восприимчивость. Из центровых такого класса, пожалуй, один Сабонис впоследствии выделялся в этом плане. Яну не нужно было по два, по три раза повторять задание, показывать прием. Он все запоминал моментально и старался сделать на максимуме своих возможностей. Поэтому и прогрессировал он, может быть, и медленно, но неуклонно.
Когда я привел Яна к Маршалу Советского Союза Ивану Христофоровичу Баграмяну, маршал, сам довольно крупный мужчина и с симпатией относящийся к высоким людям, вышел из–за стола, протянул Яну руку и сказал: «Вот это достойный мужчина. Все, что для него нужно, сделаем…» И сразу завертелась карусель. Для Яна за пару дней сделали специальную кровать–топчан длиной три метра. Пригласили самого знатного мастера–портного, который, взобравшись на стремянку, обмерил Яниса и сшил ему подходящий костюм. Лучший сапожник сделал первую в жизни Круминьша колодку: раньше он обходился самодельной обувью, в которой ходил в любое время года. Действительно, для «большого Яна» делалось все, хотя он еще не был никому известен.
Становлению Яниса как баскетболиста очень мешали его врожденные черты характера, вообще–то очень и очень привлекательные, но в спорте подчас лишние — скромность, деликатность, терпимость, застенчивость. Он не переносил повышенного внимания к своей персоне, тут же замыкался, уходил в себя, не хотел, да и не мог работать в полную силу. А его появление в нашей команде конечно же не могло остаться незамеченным. И даже латыши, эти спокойные, а главное, интеллигентные люди, не сумели сдержать своих чувств, не хватило их на то, чтобы тактично отнестись к Янису. Как только он заходил в магазин, в кафе, садился в автобус или трамвай, туда тут же набивались толпы. Ян буквально бежал от зевак, но его настигали повсюду. Поэтому первым в рижском СКА он купил «Москвич», получив возможность укрываться от любопытных взглядов, спокойно ездить из дому на тренировки и обратно, не пользуясь общественным транспортом. Правда, и этот «Москвич», и затем «Победа» стали шокировать уже наших игроков. Им казалось, что не к лицу такой заметной и большой личности, как Круминьш, ездить на маленьких машинах. И они чуть ли не силком заставили Яна приобрести «Волгу» 21‑й модели. На этой «Волге» он ездит до сих пор, даже не пытаясь пойти к кому–то и попросить сменить ее на более современную. Нет, это не в правилах Яна — пользоваться своей популярностью. Тогда же из–за назойливых болельщиков нам приходилось запирать вход на нашу площадку (я ее построил своими руками, с деревянным настилом), чтобы публика не мешала Янису тренироваться. Мы с ним приходили часа за два до основной тренировки и вдвоем трудились над освоением азов баскетбола. Потом Янис признавался, что «лучше Саши мне никто не пасовал, удобнее всего мне было играть с Сашей». И это действительно так. Ведь я был одно время играющим тренером, у меня и вправду был неплохой пас (я в юности упорно копировал Лысова), к тому же моей главной задачей было побыстрее наиграть Круминьша. Если остальные ребята играли на себя, то я должен был думать о будущем, о становлении Круминьша. Зимой 1953 года мы уступили рижскому «Спартаку» и в первенстве Риги, и в чемпионате Латвии. То была сильная команда (Карнитис, Остроухо, Каугурс, Теммерс, Калхерт, Лиепкалнс), с которой нам сражаться было еще трудновато. Но уже летом в 1954 году мы замахнулись на титул лучшей команды республики. Однако ставить Яна я еще не рисковал, он был пока наблюдателем: вдумчивым, старательным, усидчивым. Все стремился понять, уразуметь, до всего дойти, во все вникнуть. Трудолюбие его было поразительным. Добавьте вообще характерные для латышей дисциплинированность и исполнительность, и станет ясно, почему он довольно быстро вырос как игрок.
Тренеры поверили в него. Больше того, они наконец поняли, что Круминьш — это сила, это их главный козырь, это он поможет побеждать всей команде. И если до того Янис был малоразговорчивым, трудным в общении человеком, то после матчей в Каунасе в 1955 году, где он уже играл основным центровым и был важнейшей фигурой в рижском СКА, Круминьш словно сбросил тяжелый груз проблем. Из бирюка он на глазах превращался в остроумного, интересного собеседника, имевшего по любому вопросу свое мнение, серьезное и обдуманное суждение. Его замечания были немногословны, но метки. Вдобавок у него обнаружилось тонкое чувство юмора, ценное тем более, что он мог подшутить не только над товарищами, но и над самим собой.
Уважение к Янису все росло. Особенно привлекали в нем бойцовский характер, корректность, всегдашнее стремление не дать в обиду слабого. Играл Круминьш осторожно, стараясь ненароком не задеть кого–то, не сделать больно. Сам же стоически выдерживал наскоки не брезговавших грубыми приемами соперников. И так незаметно и довольно быстро из начинающего баскетболиста Янис превратился в мастера высочайшего класса. Безусловно, становлению Круминьша помогло то, что рядом с ним у нас в СКА играли такие яркие баскетболисты, как Майгонис Валдманис, Владис Муйжниекс, Ольгерд Хехт, Гуннар Силиньш, Айвар Леончик и другие великолепные спортсмены, а в сборной СССР, куда Янис был приглашен уже в 1956 году, — Владимир Торбан, Виктор Зубков, Аркадий Бочкарев, Александр Травин, Юрий Корнеев. Он рос в окружении созвездия игроков и сам стал звездой.
После 1 Спартакиады народов СССР на Яниса вновь навалились психологические перегрузки. Если до того он лишь однажды в составе рижского СКА выезжал за границу (в Польшу), то теперь отправился в Австралию. И сразу на Олимпийские игры. Из провинциального латышского городка Цесис — в Океанию… Можно было бы и растеряться. А ведь предстояло ему сражаться с американцами…
