Анатолий Терещенко - Сталин и контрразведка
Участию Кобы в подпольной революционной деятельности способствовали некоторые черты его характера. Он был человеком весьма организованным, умеющим кратко выражать свои мысли, целеустремленным, лишенным всяческого налета сентиментальности, склонности к красивой фразеологии, отличался скрытностью натуры. Его отличала солидная начитанность, неплохие знания марксистской литературы, умение выделить общее от частного, главное от второстепенного.
О себе этого периода Сталин отмечал:
«Я вспоминаю 1898 год, когда я впервые получил кружок из рабочих железнодорожных мастерских. Это было лет 28 тому назад. Я вспоминаю, как я на квартире у товарища Стуруа в присутствии Джибладзе, он был тогда тоже одним из моих учителей, Чодришвили, Чхеидзе, Бочоришвили, Нинуа и других передовых рабочих Тифлиса получил первые уроки практической работы.
В сравнении с этими товарищами я был тогда молодым человеком. Может быть, я был тогда немного больше начитан, чем многие из этих товарищей. Но, как практический работник, я был, безусловно, начинающим.
Здесь, в кругу этих товарищей, я получил тогда первое свое боевое революционное крещение. Здесь, в кругу этих товарищей, я стал учеником от революции.
Как видите, моими первыми учителями были Тифлисские рабочие».
Силу новых идей Тифлисские революционеры решили проверить на деле – стали готовить демонстрации рабочих. Получилось в Батуми – народ откликнулся на призывы революционеров.
Именно здесь Коба понял одну истину. Россия – страна вековой покорности. Народ не столько почитает власть, сколько ее боится, а поэтому достаточно захватить трон обманом или силой, и общество покорится.
Он выступает на митингах непременно в черной рабочей блузе с красным галстуком. В холодное время года в черном пальто и вишневом длинном кашне или с таким же красным шарфом. Первые революционеры желали своих арестов. Цель – использовать судебную трибуну для пропаганды марксистской идеологии.
Кобе с его тихим хрипловатым голосом, медленной речью, грузинским акцентом было трудно состязаться с ораторами, а тем более с природными трибунами. Они имелись и среди грузинских противников самодержавия.
5 апреля 1902 года Иосифа Джугашвили арестовывают в Батуми и переправляют в Тифлис. Арест его обескуражил. Он мечется в ожидании суда. Отправляет записку на волю матери. В ней он просит, чтобы она подтвердила его нахождение в Гори. Но клочок бумаги перехватывает полиция.
Тюрьма есть тюрьма, тем более Тифлисская начала века. В ней свои неписаные законы: побои надзирателей, грязь, воровство, абсолютное бесправие, расправы уголовников над политическими заключенными.
Но вот что интересно, Коба – этот небольшого роста, обросший черными волосами человечек с цепкими желтоватыми глазами «уломал» высокомерие уголовников.
Суд определил ему ссылку – село Нижняя Уда Иркутской губернии. Трудно было привыкать южанину к суровому климату Сибири.
Здесь он с радостью принял весть – в июле-августе 1903 года в Брюсселе на Втором съезде РСДРП были приняты программа и устав, избран исполнительный орган – Центральный Комитет. Сюда же пришла циркулярная копия письма Ленина, рассылаемая Крупской всем адептам партии российской социал-демократии. Коба этим гордился. Показывал ссыльным и местным жителям уровень его значимости в партии.
Он рвется на волю – к солнцу, теплу, товарищам по борьбе. И вот в ноябре 1903 года он решается на побег. Пройдя несколько километров по тайге, он отморозил нос и уши. Пришлось вернуться к очагу. Но через два месяца он все-таки бежал.
5 января 1904 года с документами на имя русского крестьянина с грузинской внешностью он благополучно прошел и проехал почти всю Россию и оказался в Тифлисе.
Он участвует в неожиданно разразивших революционных событиях 1905 – 1906 годов. Коба в это время подпольно редактировал небольшую газетку «Кавказский рабочий листок». Однако его выследили и в 1906 году арестовали. Он и тут умудрился сбежать. Прятаться на Кавказе уже было опасно…
* * *По приглашению Ленина Джугашвили отправляется с фальшивым паспортом на первую конференцию большевиков в Тиммерфорс (Финляндия), где он впервые встретился со своим Богом – Лениным.
Потом Сталин о своем кумире скажет:
«Ленин рисовался в моем воображении в виде великана. Какое же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного человека… Принято, что великий человек обязательно должен запаздывать на собрания… чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления…»
Однако Ленин пришел вовремя и вел ровную беседу с обыкновенными делегатами. Потом Коба побывает на съездах партии в Стокгольме и в Лондоне.
На лондонском съезде Иосиф Джугашвили впервые встретился с Троцким, который еще тогда поразил его своим высокомерием и нахрапистостью.
Запомнились в то время Сталину два говорливых еврея – Лев Троцкий (Лейб Бронштейн) и Григорий Зиновьев (Григорий Радомысльский). Выступили они ярко, броско, со знанием обстановки в России.
Потом они станут для Сталина заклятыми врагами на десяток лет. И не потому, что высокомерно считали себя гениями революционных преобразований в России, а в силу тонкой и легкоранимой души, почувствовавшей двуличность в их характерах, бахвальство и завуалированные издевки над необразованным и косноязычным грузином. Но Коба не был бы Кобой, если бы не сумел быстро разгадывать такого рода дешевые шарады. Ответом для таких врагов у него могло быть одно оружие – мстительность.
И все же он со временем перещеголяет их в публицистичном жанре. Многие читатели партийных документов поймут, что его стиль письма прост, а потому народен.
* * *Это время было для Кобы и встречей с первой любовью, с которой он решит построить семейное гнездо. Он не хотел жить так, как жил его отец – пьяницей и дебоширом, омрачившим все его детство и постоянно обижавшим супругу.
Товарищ по революционной борьбе Александр Сванидзе, с которым он встретился однажды на конспиративной квартире, познакомил его со своей сестрой. Ее звали Екатериной, а ласково – Като. Она буквально ворвалась в его жизнь, потому что действительно была прекрасна. Чистое, настоящее чувство вспыхнуло с первого взгляда. Екатерина была на примете и у других парней, более привлекательных, чем Иосиф. Но вот этот небольшого роста, худощавый, тщедушный, одетый в рубашку косоворотку и с нелепой турецкой феской на голове пленил ее.
Екатерина, как сестра революционера, увидела его совершенно иным – смелым, решительным, романтичным разбойником, грабящим богатых во имя бедных. Он для нее был своеобразным Робин Гудом.
