Венди Берри - Принцесса Диана
Барбара Барнс обычно готовила завтрак себе и мальчикам наверху, куда продукты доставлялись накануне вечером. Таким образом Чарльз и Диана могли несколько часов провести вдвоем. Это не всегда удавалось, поскольку Уильям иногда спускался в комнату Дианы и забирался к ней в постель после того, как рано утром успевал побывать в кровати Барбары.
Хотя Барбара — стройная привлекательная женщина со светло-каштановыми волосами — могла очень холодно держаться с остальным персоналом, она действительно умела находить общий язык с мальчиками, особенно с Уильямом. Она была старомодной нянькой в том смысле, что ее первейшей заботой (даже если она об этом никогда не говорила) был наследник престола. Она не пренебрегала Гарри, но все замечали особую заботу и внимание по отношению к старшему сыну.
После девяти часов Чарльз и Диана перешли с газетами в гостиную и попросили еще кофе. Я поднялась наверх вместе с Фэй, чтобы привести в порядок кровати и ванные комнаты супругов.
В Хайгроуве существовало правило: прислуга могла входить в комнаты хозяев только в том случае, если дверь была открыта. Закрытая же означала, что внутри кто-то есть, и он не хочет, чтобы его беспокоили. В ветреные дни это правило приводило к неразберихе, поскольку никто не знал, находится ли кто-нибудь в комнате или дверь захлопнулась от сквозняка.
Постельное белье в спальнях Дианы и Чарльза менялось всякий раз, когда они приезжали, то есть каждые выходные. Если они оставались в доме и в будни, то простыни менялись раз в пять дней. То же самое относилось к «голубой» и «зеленой» спальням. Исключение делалось лишь тогда, когда белые простыни нуждались во внеочередной стирке. С Дианой это случалось довольно часто. Постель оказывалась измазанной косметикой или была полна крошек от печенья и шоколада, когда она или мальчики грызли сладости в кровати.
На прикроватном столике Дианы располагалась целая коллекция фотографий детей, ее отца, графа Спенсера, в костюме для отдыха, а также братьев и сестер. Стоящий рядом комод был уставлен маленькими китайскими безделушками. Когда Диана приезжала на выходные, прислуга также распаковывала портативные весы и музыкальный центр.
Затем я прошла в ванную комнату Дианы и вымыла большую белую ванну, ополоснув ее при помощи установленного душа. Этим утром, выходя из ванной, она, очевидно, задела одну из висевших на стене картин. Я поправила картину и водворила на место электрическую зубную щетку «Браун». Этот прибор, подобно аналогичному устройству в кабинете зубного врача, выпускал сильную струю воды на зубы и десны. Принцесса пользовалась жидкостью для чистки зубов фирмы «Листрин», а Чарльз — «Флорис Роуз».
Она также держала противозачаточные таблетки в стаканчике около раковины. Диана добросовестно принимала их каждый день, даже когда не было и намека на то, что они с Чарльзом провели ночь вместе.
Затем, подняв с пола одно из больших банных полотенец и повесив его на вешалку, я прошла в комнату Чарльза и навела порядок там. На туалетном столике принца лежал раскладывающийся футляр из коричневой кожи, в который были вставлены фотографии Уильяма, Гарри, Дианы и королевы-матери.
Рядом стоял походный будильник и лежал блокнот, в который принц вносил записи о делах на предстоящий день, в том числе и домашних. Например, в тот день в блокноте крупными угловатыми буквами было выведено: «Охотничий ужин — в какое время?» На блокноте лежала работающая от аккумуляторов электробритва. Стол был усыпан срезанными волосками. Очевидно, этим утром принц брился прямо в постели, планируя предстоящий день. На другом конце кровати высилась груда книг в твердых обложках, большинство из которых практически не раскрывалось.
Осторожно убрав потрепанного плюшевого мишку, повсюду сопровождавшего принца, я застелила постель, взбила подушки и положила мишку поверх покрывала.
В ванной висел комплект льняных полотенец для рук с гербом Чарльза, сотканных и вышитых специально для него какими-то монахинями из Америки. Полотенца, как и игрушечного медведя, принц всегда возил с собой. К сожалению, их было всего четыре, и, сделанные из льняной ткани, они загрязнялись после каждого использования. Моей обязанностью было менять их иногда по десять раз в день. Мне приходилось постоянно стирать и гладить эти проклятые полотенца, и представьте себе мой ужас, когда одно из них пропало!
На умывальнике стояла зубная паста «Маклинз» в маленьком серебряном футляре, который плотно охватывал дно тюбика и позволял выдавливать его содержимое до последней капли. Когда приходило время выбрасывать пустые тюбики или флакон от жидкости для полоскания рта, я должна была сообщить об этом камердинеру или личному слуге, чтобы тот произвел необходимую замену.
Быстро наведя порядок в комнатах принцессы и принца, я поднялась в детскую, чтобы помочь Барбаре убрать постели мальчиков и взглянуть на ковер, куда Уильям — никто никогда не называл его «Уилсом» — пролил немного напитка из черной смородины. Мы с Барбарой пришли к выводу, что необходимо сменить кремовый ковер в детской на что-нибудь более практичное.
* * *Этот первый уик-энд должен был служить образцом для многих других, последовавших за время первых лет моей работы в Хайгроуве. Принц и принцесса приезжали почти каждые выходные, с гостями или без. Обычно они прибывали в пятницу вечером, а в воскресенье после ланча Диана с мальчиками возвращались в Лондон. Чарльз обычно оставался на ночь и в понедельник отправлялся прямо по своим делам.
В отсутствие гостей субботние дни обычно посвящались детям. Чарльз брал их с собой на прогулки по полям, а Диана возила за покупками в Тетбери. Они походили на любую другую семью из высшего общества. Родители безумно любили мальчиков. Нас всегда ужасно возмущало, что принца считали холодным и суровым отцом. Уильяму нравилось, надев старые джинсы и грубые ботинки, сопровождать его, когда Чарльз обсуждал с садовниками изменения в планировке парка.
Чарльз старался сделать пребывание детей в загородном доме возможно более увлекательным и с ранних лет приучал Уильяма к лошадям. Конюх Хайгроува, Мэрион Кокс, катала его на Смоки или Триггере, в то время как Гарри, которому было четырнадцать месяцев, с интересом наблюдал за братом.
Диана чувствовала себя в Хайгроуве менее свободно. В ту первую субботу вскоре после ленча она появилась в кухне.
— Я просто пришла за чашкой чая, — сказала она, подходя к чайнику. — Не беспокойтесь, я налью сама.
На кончике носа у нее висела капелька воды, которую она не успела вытереть.
