Федор Лисицын - В те грозные годы
Позже станет известно, что именно в те последние дни ноября 1941 года командующий немецко-фашистской группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Бок самоуверенно заявлял, будто в распоряжении советского командования уже нет больше никаких резервов и что оборона на северном участке подмосковного фронта находится «на грани кризиса». После захвата Клина и Рогачева он, опьяненный успехами, продолжал гнать, как свидетельствуют дневниковые записи фашистского генерала Гальдера, свою 3-ю танковую группу в направлении Дмитрова, чтобы как можно быстрее — где-то в районе Ногинска — соединиться с гитлеровскими войсками, обходившими нашу столицу с юга.
Тогда мы еще не знали, что фашистские маньяки не только мечтали о захвате Москвы, но и готовились к ее полному уничтожению. «Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, — предписывалось в директиве главного командования сухопутных войск немецко-фашистской армии от 12 октября 1941 года. — …Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, представляющие возможность для… ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. Должно действовать правило, что до захвата города его следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами…
Чем больше населения… устремится во внутреннюю Россию, тем сильнее увеличится хаос в России и тем легче будет управлять оккупированными восточными районами и использовать их»[1].
Для массовых казней москвичей фашистами была даже создана специальная зондеркоманда «Москва». Но, повторяю, тогда мы еще не знали об этом каннибальском плане уничтожения пашей прекрасной столицы. Зато твердо верили: гитлеровцам не взять Москвы, советские войска будут защищать ее до последней капли крови. Именно в этом направлении мы, командиры и политработники, и вели постоянную работу среди личного состава частей и подразделений. В боях на подступах к столице ее защитники проявляли настоящие чудеса храбрости. В первых рядах героев, как всегда, были коммунисты и комсомольцы. Они личным примером увлекали за собой беспартийных.
Несколько часов спустя после завершения разгрома немецко-фашистской группировки, прорвавшейся на восточный берег канала Москва — Волга, состоялось заседание Военного совета нашей армии. Были подведены итоги боев, определены практические задачи войск в связи с включением 1-й ударной в состав Западного фронта. В своем выступлении на заседании В. И. Кузнецов подчеркнул особую необходимость широкой пропаганды среди личного состава первого боевого опыта, популяризации отличившихся в боях бойцов и командиров, всемерного поддержания и развития в воинах наступательного порыва.
— Мы одержали первую, хотя и небольшую по масштабам, победу — остановили продвижение фашистов на рубеже канала, — сказал командарм. — Это хорошее начало. Оно говорит о том, что враг начинает выдыхаться. Необходимо внушить эту истину каждому бойцу, подготовить людей к наступательным действиям.
Собственно говоря, такая работа уже велась в частях и подразделениях армии. Во многих из них прошли митинги, беседы. Командиры и политработники, партийные и комсомольские активисты рассказывали об итогах боев, о воинах, проявивших в эти дни героизм и мужество. Но были и отдельные случаи растерянности среди бойцов и командиров, неумелого руководства подразделениями в критические моменты. Об этом тоже говорилось на митингах и беседах, подобные факты подвергались решительному осуждению.
За мужество и отвагу в боях на восточном берегу канала многие воины армии удостоились государственных наград. Орденом Красного Знамени был награжден лейтенант Г. И. Лермонтов, орденом Красной Звезды — командир орудия ефрейтор Ф. П. Евланов, отмечены и ратные подвиги 18 членов экипажа бронепоезда, уничтожившего 12 вражеских танков и до 700 солдат и офицеров противника. В числе награжденных были также танкисты, бойцы и командиры 29-й и 50-й стрелковых бригад.
Популяризация орденоносцев среди личного состава накануне новых боев имела огромное воспитательное и мобилизующее значение. Имея это в виду, мы отправили в войска специальную телеграмму Военного совета и политотдела армии, в которой обращали внимание командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций на необходимость проведения этой работы. Одновременно поарм издал массовыми тиражами ряд листовок о награжденных воинах, а его лекторский состав подготовил и прочитал в частях обстоятельные доклады о разгроме немецко-фашистской группировки, прорвавшейся на восточный берег канала.
Сразу же после передачи Ставкой 1-й ударной армии в состав Западного фронта ее части начали развертываться на рубеже Татищево, Дмитров, Перемилово, Деденево, Черная — по восточному берегу канала. В ночь на 1 декабря в первом эшелоне заняли оборону пять бригад, во втором — три. Этих сил было явно недостаточно, если учесть, что участок нам выделили шириной до 30 километров. Радовало, однако, то, что накануне армия получила в свое распоряжение еще один танковый батальон — 133-й, полностью оснащенный новыми машинами KB и Т-34. Кроме того, командование фронта передало 1-й ударной группу генерала Ф. Д. Захарова в составе двух стрелковых, одной кавалерийской дивизий и частей обеспечения. Но она пока еще находилась на западном берегу канала и, будучи окруженной противником, вела упорные бои в районе Федоровки. Поэтому мы тут же получили приказ об оказании ей самой срочной помощи в выходе из окружения путем нанесения концентрированного удара по врагу в направлении села Ольгово.
Беспокойство командования фронта о судьбе группы генерала Захарова было понятным. Дело в том, что из перехваченного 30 ноября нашей фронтовой разведкой приказа генерал-фельдмаршала Бока стало известно, что он потребовал от подчиненных ему войск ее быстрейшего уничтожения. Следовательно, задача заключалась в том, чтобы опередить Бока, вызволить наши части и соединения из кольца окружения прежде, чем немецко-фашистское командование подтянет необходимые резервы для их ликвидации.
Командарм В. И. Кузнецов решил нанести удар в направлении Ольгово силами двух бригад — 44-й и 71-й. В них тотчас же выехали ответственные представители управления армии и группа работников политотдела. В течение ночи им нужно было не только довести боевой приказ до личного состава, но и проделать большую работу среди бойцов и командиров, морально и политически подготовить их к первому наступательному бою, безусловно ожесточенному и трудному. И они с честью справились с этой задачей. К моменту наступления люди были не только ознакомлены с боевым приказом, но в ходе бесед и предбоевых митингов получили четкие и ясные указания, как действовать в предстоящем бою, и прежде всего как вести борьбу с вражеской бронированной техникой. Каждому бойцу и командиру была вручена небольшая листовка, где были обозначены уязвимые места вражеских танков.
