Розмари Салливан - Дочь Сталина
Александра Андреевна замечательно рассказывала и народные сказки, которые слышала еще в своей деревне, и истории из «театральной» жизни в Петербурге. Речь ее была богата народными пословицами и поговорками. Но, с точки зрения хозяев, самым главным даром няни было умение хранить молчание обо всех неурядицах, с которыми она столкнулась в доме Сталина. Светлана говорила о ней так: «Всю мою жизнь она была для меня образцом спокойствия, трудолюбия, какой-то совершенно особенной невозмутимости и бесконечного оптимизма».
Согласно строгим указаниям Надежды, няня не позволяла девочке проводить время в безделии. Светлана вспоминала, как няня водила ее в подготовительный класс музыкальной школы, где занимались еще двадцать детей. Светлана пела в детском хоре и вскоре научилась читать ноты и играть на пианино. Александра Андреевна оставалась с ней в течение тридцати лет до самой своей смерти в 1956 году. Она стала няней и для детей Светланы. Если для Светланы и была какая-то нравственная основа в морально неоднозначной сталинской вселенной, то это — ее няня Александра Андреевна. «Если бы не спокойное тепло, которое мне давал этот прекрасный добрый человек, — позже писала Светлана, — то я бы сошла с ума много лет назад».
В 1928 году, когда Светлане было два года, Надя поступила в Промакаде-мию, на факультет текстильной промышленности, где изучала синтетические волокна, которые тогда были новой отраслью химии. Еще были бесконечные партийные собрания, и все свое свободное время Надя проводила со Сталиным. Ее почти всегда не было дома, поэтому она наняла преподавателей, которые занимались образованием ее детей.
Как Светлана отмечала с некоторой обидой: «В те времена женщине, особенно, если она была членом партии, не пристало проводить много времени со своими детьми». Все кремлевские жены выполняли партийную работу. В свободное время они играли в теннис. Теннисные корты и крокетные площадки раскинулись на дачных лужайках. Это было бесхитростное повторение образа жизни царской аристократии.
Надя наняла немку-домоправительницу из Латвии, Каролину Тиль, которая должна была заниматься кремлевской квартирой, и полностью положилась на немецкую деловитость. Она нашла гувернантку для Светланы и гувернера для Василия — почти так же, как это делалось в царской семье. Светлана к шести годам уже умела читать по-русски и по-немецки.
Жизнь детей в большой кремлевской квартире была однообразной и управлялась их учителями. Но она состояла не только из уроков. Степан Микоян, отец которого был старым большевиком и советским государственным деятелем, одним из немногих, переживших сталинские репрессии, жил в Кавалерском корпусе и часто играл с Василием и Светланой. Он вспоминал, что иногда днем в саду собиралось от тридцати до сорока детей вместе с обслуживающим персоналом. Светлана была сорванцом и вместе с мальчишками бесстрашно карабкалась на самую большую в мире Царь-пушку.
Для детей устраивали костюмированные вечеринки, где двадцать или тридцать ребят разыгрывали, например, басни Крылова, изображая зверей в костюмах из настоящих шкур. Но иногда дети распевали сатирические куплеты о «политических лицемерах». Зрителями обычно были родители, порой даже сам Сталин, по своей привычке, молча наблюдал за ними со стороны. «Время от времени, — коротко отмечает его дочь, — он получал удовольствие от детского смеха».
Светлана запомнила празднование своего шестилетия. В кремлевской квартире было много детей. Они приготовили песни и танцы, а сама виновница торжества читала стихи на немецком языке. Был чай с маленькими пирожными в корзиночках. Годы спустя Светлана узнала, что большая часть населения России в это время страдала от голода.
Светлана запомнила всего один день, проведенный со своей матерью. Она с восторгом наблюдала, как Надя яростно начищала ванну, а потом отмывала всю квартиру. Светлана была слишком маленькой, чтобы понять, что матерью движет вовсе не страсть к чистоте, а подавляемый гнев и страдание, потому что семью Сталиных едва ли можно было назвать счастливой. Иосиф и Надежда часто ссорились. Годы спустя Полина Молотова, близкая подруга Нади, рассказывала Светлане: «Твой отец часто был груб с (твоей матерью), ей с ним приходилось трудно, все об этом знали. Но они прожили вместе и много хороших лет. У них была семья, дети, дом, и Надю все любили. Если их нельзя назвать счастливой семьей, — заявляла Полина, — то кого можно?»
По воспоминаниям Светланы, мать ударила ее только один раз. В тот день на обеденном столе появилась новая скатерть, сделанная из круглых кусочков кружева. Они были очень красивыми, и Светлана взяла ножницы, чтобы вырезать один на память. Разъяренная мать наотмашь ударила ее по лицу. Это был страшный шок. Когда Сталин услышал плач дочери, он прибежал, чтобы успокоить ее.
Светлана всегда старалась помирить родителей, когда они ссорились. Она бежала к отцу и обнимала его большой ботинок своими маленькими руками, пока он не успокоится. Близкая подруга Нади Ирина Гогуа, которая была свидетельницей домашних конфликтов, отмечала: «Единственной, кто мог успокоить (Сталина) была Светлана».
Если мать была эмоционально холодной, то от отца Светлана всегда получала душевный отклик. Она была любимицей Сталина. Он звал ее «маленьким воробушком» или «маленькой мушкой». Она сидела на его коленях и от него получала те поцелуи и объятья, на которые скупилась ее мать. Дочь принимала постоянное отсутствие отца как должное. Зато его появления всегда были праздником.
Именно Надя всегда принимала семью Сванидзе и часто защищала Якова, к которому отец явно относился с пренебрежением. Приехав в Москву, юноша говорил только по-грузински. Светлана думала, что это стало одной из причин, по которым отец недолюбливал его. Ведь, по имеющимся сведениям, Сталин сам очень болезненно относился к своему грузинскому акценту. Светлана отмечала, что ее отец «хорошо владел русским в более простой, разговорной форме:… он не мог красноречиво высказываться или писать. От него ускользали многие мелочи, синонимы, устойчивые обороты литературного языка». Вместо этого он часто использовал молчание, чтобы подчеркнуть свою власть. Это оказалось более эффективным способом контроля над окружающими, которые в момент такой паузы мучительно пытались догадаться, о чем же думает великий вождь.
Ребенком Светлана даже не догадывалась о грузинском происхождении своего отца. Однажды ее брат Василий, который постоянно дразнил сестру, сказал, что их семья — грузины. Когда Светлана спросила, кто это такие — грузины, он ответил: «Они все носят длинные черкесские пальто и всех режут острыми кинжалами». Светлана утверждала, что Сталин, стараясь отмежеваться от своих корней, запретил бывающим у него грузинам преподносить традиционные подарки в виде вина и фруктов. Их щедрость даже вызывала у него приступы ярости на публике. Надя соглашалась с ним в этом вопросе.
