Василий Голубев - Крылья крепнут в бою
Наш 4-й гвардейский, в это время прикрывая выход подводных лодок через Финский залив в Балтийское море, участия в операциях на Неве не принимал, а штаб полка, который всегда своевременно реагировал на изменения в тактике противника, на этот раз оказался не на высоте. Летчики о немецких новшествах знали лишь понаслышке, причины неудач других полков не были изучены. А бои между тем предстояли тяжелые. Наши войска пошли на прорыв блокады, и рано утром 30 сентября штаб полка получил приказ: две трети летного состава с самолетами срочно перебазировать на аэродромы Приютино, Гражданка и Углово для прикрытия войск в районе Невской Дубровки.
Почему-то командование полка даже не попыталось объяснить штабу авиабригады нецелесообразность размещения шестнадцати самолетов на трех аэродромах, да еще без всякой подготовки, наспех.
Можно было предполагать, чем все это обернется.
Первой взлетела шестерка моей эскадрильи под началом капитана Цыганова, который сменил Байсултанова, только уехавшего на учебу. Я в это время находился в мастерских ВВС флота, где ремонтировались наши самолеты. Через десять минут взлетели еще три И-16 во главе с комиссаром Кожановым. Пятью минутами позже опять тройка - повел ее комиссар 2-й эскадрильи старший лейтенант Григорий Семенов на аэродром Гражданка. Далее уже с некоторым опозданием улетели четыре И-16 на аэродром Углово, их повел заместитель командира 1-й АЭ гвардии капитан Григорий Шварев.
Четыре группы - шестнадцать наиболее подготовленных летчиков, не имея общего руководства, улетели на прикрытие войск на участке Шлиссельбург Невская Дубровка.
Когда в штабе бригады стало известно, что командование полка и штаб остались в Кронштадте, поступило строгое приказание командиру немедленно вылететь на аэродром Приютино и лично возглавить боевую работу полка.
Полковник Крутов прибыл в Приютино в срок, но, не имея на новом месте ни штаба, ни технического состава, который ждал транспортника для перелета в Ленинград, а главное - средств радиосвязи для управления самолетами с земли, не смог руководить боями в сложной воздушной обстановке.
Не легче было на Кронштадтском аэродроме. Для прикрытия подводных лодок и надводных кораблей на участке Кронштадт - остров Сескар осталось девять истребителей, командовать которыми было поручено заместителю командира полка - майору Ильину. Пришлось и здесь создать две группы, которые, сменяя друг друга, стали дежурить в воздухе в течение светлого времени дня.
Далее события развернулись так: с аэродрома Углово около одиннадцати часов дня четыре И-16 вылетели на прикрытие войск в районе Невской Дубровки. Едва подошли к месту, и сразу же завязали бой с шестеркой Ме-109. Запас высоты и правильное взаимодействие между парами позволили с ходу сбить два самолета. Но тут появилась вторая группа из восьми "мессеров". На помощь Швареву были подняты девять И-16 с аэродрома Приютино. Повел их командир полка, а с аэродрома Гражданка еще три И-16 - Семенов. Звено из трех самолетов... Возврат к отжившему строю беспокоил Семенова, и он дал команду третьему опытному летчику Гурьянову действовать на увеличенной дистанции и интервале.
Однако обе эти группы пришли к месту боя без запаса высоты и в разное время. Шварева не нашли, он в это время был сбит, покинул самолет на парашюте, а его ведомые, бросив "мессеров", прикрывали командира, пока он не приземлился вблизи занятого нами берега Невы.
Таким образом группы, не обнаружив друг друга, вступили в бой порознь. И хотя, в общем-то, в этом районе было более двадцати наших самолетов, бой шел с тактическим преимуществом противника.
Девятка Крутова дралась с двенадцатью Ме-109, избрав оборонительный бой на горизонтальном маневре. Опытные летчики Кожанов, Цыганов и Петров, которые всегда задавали тон, теперь были вынуждены спасать тройку Крутова.
С каждой минутой положение усложнялось. Защищая командира полка, погиб Владимир Петров. Получил ранение в ногу и пробоину в самолете его ведомый Евгений Куликов. Ему пришлось выйти из боя. Прикрывая его, ушел и летчик Багиров - тоже на поврежденном самолете. Порознь дравшиеся группы таяли, погиб Григорий Семенов, получил тяжелое повреждение самолет Ежова.
Выйти из боя в такой обстановке, когда противник атакует с разных сторон, довольно сложно. Но вот Кожанов и Цыганов один за другим сбивают два Ме-109. Только временное замешательство противника спасло групйу командира полка от полного разгрома.
Непродуманные, поспешные решения, принимаемые командованием бригады и полка, давали себя знать все ощутимее. Вместо спокойного ввода сил происходило какое-то судорожное дерганье. Бой группы Крутова и все последующие бои до конца дня приносили печальные результаты.
После обеда майор Ильин был срочно вызван командиром полка из Кронштадта в Гражданку и сразу же после посадки получил приказ вести группу на боевое задание. Сам командир полка явно не решался на это. Не имея времени на изучение обстановки, Ильин был вынужден поспешно вылететь на патрулирование. С КП бригады его подгоняли по радио - быстрее сменять группу 3-го авиаполка.
Ильин ввязался в бой, не обеспечив себя минимальными тактическими преимуществами, и был сбит первым.
Тяжело раненный, с трудом вылез из кабины горящего самолета и, уже теряя сознание, успел рвануть кольцо парашюта. Прикрывая Ильина от пуль врага, получил тяжелое ранение Виктор Голубев. При посадке он вдребезги разбил самолет и добавил себе еще несколько ран.
К исходу дня из девятнадцати самолетов осталось лишь семь исправных. Только теперь командир авиабригады полковник Кондратьев, целый день лично летавший на задания с летчиками 3-го гвардейского полка, которым он прежде командовал и который сейчас также понес тяжелые потери на "харикейнах", понял, что сегодня его место было не в воздухе, а на командном пункте, откуда он мог лучше оценивать воздушную и наземную обстановку и помогать советами командирам полков и эскадрилий.
С другой стороны, многое зависело от летавшего в бой командира полка.
Честно говоря, командир 4-го гвардейского Крутов был хорошим организатором боевых действий, но только на земле. Сам же за время командования полком, редко поднимаясь в воздух, поутратил летные качества. На войне же, как в спорте: без постоянных тренировок не обойтись.
Знал ли полковник Кругов, что большие перерывы в полетах неизбежно приводят к ошибкам? Знал, как знали и знают все, начиная с командующего ВВС и кончая рядовым пилотом. Чувства летчика независимо от его прошлого летного и боевого опыта можно сравнить с ощущениями солдата, вернувшегося на передовую из госпиталя. Надо заново привыкать к свисту пуль и грохоту разрывов. А летчику - к пространственной ориентации, мгновенной реакции, физической перегрузке.
