Вадим Медведев - В команде Горбачева: взгляд изнутри
Сгустилась обстановка вокруг здания ЦК КПСС. Собралась возбужденная, агрессивная толпа, возникла угроза стихийного захвата и разгрома здания ЦК. Об этом мне сообщили Купцов и Дегтярев. Президент и по его поручению Примаков разговаривали по этому вопросу с Поповым. Бушующая толпа была отведена от здания ЦК, и эпицентр уличных событий переместился на Лубянку, где были предприняты попытки разрушить памятник Дзержинскому. Вмешался Станкевич, заявив, что памятник будет демонтирован с применением техники и правил безопасности. По наблюдениям и оценкам очевидцев, это были уже не те люди, которые смело и самоотверженно встали на защиту Белого дома. Там царили подтянутость и дисциплина, а тут — бушующая толпа хулиганов, в которой было немало пьяных. Конечно же, не обошлось без организаторов и подстрекателей.
Вечером в прямом эфире состоялась пресс-конференция Президента. Провел он ее в своем стиле — максимальной открытости и эмоциональности. Но и здесь, особенно в ответах на вопросы, проскальзывала неадекватность восприятия последних событий, необратимых перемен в стране, как будто после разгрома путча мы просто вернулись к до-августовскому положению.
Считаю, что этот решающий день был по существу потерян с точки зрения реалистических и эффективных мер по приостановке деструктивных процессов начавшегося контрпереворота и разрушения союзных структур. Было бы несправедливо взваливать все это на Президента, упрекать его одного. Не в меньшей, а в большей степени ответственны за это те, кто окружал его в этот момент. К ним я отношу и себя.
23 августа Горбачев собрал совещание руководителей девяти республик, на котором обсуждены первоочередные шаги, согласованы и приняты кадровые назначения: Шапошникова — министром обороны, Бакатина — председателем КГБ, Баранникова — министром внутренних дел СССР. Предрешен был вопрос и о роспуске Кабинета Министров СССР, отстранен от своих обязанностей в МИД СССР Бессмертных, как он сам выразился в разговоре с Бейкером, — «за пассивность во время путча». Участники совещания единодушно признали необходимость скорейшего подписания Союзного договора, как важного фактора нормализации обстановки, экономического положения в стране, достижения межнационального согласия.
Накануне Президент не нашел возможности поехать на заседание Верховного Совета Российской Федерации для того, чтобы высказать ему и Президенту России свою признательность за твердую позицию во время путча. Теперь же это была встреча не с Верховным Советом, работа которого закончилась, а с группой депутатов, журналистов, и она приобрела совсем другой характер. Президент оказался в унизительной роли. Он вынужден был отвечать на многочисленные, порой дерзкие вопросы и реплики в свой адрес, в митинговой, крайне неблагоприятной для него обстановке.
Во время этой злополучной встречи была разыграна еще одна драматическая страница августовской эпопеи: работникам ЦК КПСС под угрозой задержания предписано немедленно покинуть служебное здание. По-видимому, не случайно, что именно тогда Ельцин на встрече Горбачева с депутатами демонстративно подписал Указ о приостановлении деятельности Компартии РСФСР и организаций КПСС на территории Российской Федерации.
В первой половине дня 24 августа похороны Дмитрия Комаря, Ильи Кричевского, Владимира Усова, погибших во время путча. Море людей. В разговоре с Примаковым родилась идея о присвоении им звания Героев Советского Союза посмертно, об этом объявил Горбачев на Манежной площади. Впервые на траурной церемонии я оказался в непривычном для себя окружении руководителей России и Москвы, хотя с каждым из них в отдельности мы были хорошо знакомы.
В тот же день сформирован Комитет по оперативному управлению народным хозяйством. В кабинете Президента были Яковлев, Примаков, Бакатин, Ревенко, Черняев, Шахназаров, потом присоединились Силаев и Вольский, Попов и Лужков. Был и я. Силаев, после того как они с Президентом удалились на пять минут для конфиденциального разговора, согласился быть председателем Комитета, оставаясь главой российского правительства. Дали согласие быть заместителями председателя Вольский и Лужков, а немного позднее — и Явлинский.
Следующий трудный шаг — заседание Верховного Совета СССР, созванное 26 августа. Зал заседаний палат Верховного Совета был переполнен — негде яблоку упасть. Сразу же после лаконичного и самокритичного выступления Президента приняли решение о срочном созыве внеочередного Съезда народных депутатов.
Обсуждение ситуации в стране, как и ожидалось, было тяжелым и острым. Пожалуй, наибольшим накалом отличались выступления из республик. Они проходили под доминантой независимости, критики центра, ликвидации союзных структур и т. д. Даже такие разумные люди, как Акаев, поддались общему настроению.
Со стороны республик поднимается волна недовольства действиями российского руководства, критикуют и Президента СССР, что он действует, якобы, под диктовку россиян. 28 августа, например, стало известно об установлении российского контроля над Госбанком и Вшенэкономбанком, отстранении их руководителей — Геращенко и Московского. В эти банки направлены уполномоченные с целью контроля. Но ведь это банкиры, а не члены правительства, уходящие в отставку. Любое изменение статуса банков вызывает немедленную неблагоприятную реакцию в финансовом мире. А в какое положение ставятся республики Союза? Переговорил по этому вопросу с Силаевым и Вольским, потом доложил Президенту. Все они знали об этой ситуации и были крайне озабочены ею. В тот же день статус-кво в банках было восстановлено.
Одним из центральных на сессии оказался вопрос о Лукьянове. Вначале приняли решение об отстранении его от ведения сессии и руководства аппаратом, а затем в конце сессии он был лишен депутатской неприкосновенности.
Заседание Верховного Совета, продолжавшееся несколько дней, в какой-то мере «выпустило пар», позволило решить некоторые наиболее неотложные вопросы, но главные решения должен был принять предстоящий Съезд народных депутатов.
В эти дни Горбачев предпринимал немалые усилия для того, чтобы возобновить работу Совета Безопасности. Из старого состава, кроме самого Горбачева, в нем оставались только Примаков и Бакатин. Однако восстановить Совет Безопасности в прежнем виде — в составе руководителей основных политических ведомств и авторитетных общественных деятелей — оказалось делом невозможным. Не дали своего согласия стать членами Совета Шеварднадзе, Попов и Собчак. Но главное, без вхождения в него руководителей республик он оказался бы сейчас неэффективным. При создании же Совета из руководителей республик «зависли» бы Бакатин и Примаков.
