Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика
В миниатюре «Фикция» вся завязка сюжета вращалась вокруг фиктивного брака. На него пошли респектабельные родители девушки, которые не хотели, чтобы их дочь покидала Москву и отправлялась на периферию по институтскому распределению. Однако фиктивный брак только усугубил ситуацию. Жених по имени Гнаша оказывался тем еще субчиком: он вселялся в профессорскую квартиру не один, а с целым сонмом своих родственников: с сожительницей с ребенком, мамочкой и мамочкиной мамочкой, у которой были… коза и фикус.
Премьера спектакля «Время смеется» в Ленинграде состоялась осенью 1962 года, а в конце года должна была состояться и московская премьера – в Театре эстрады на площади Маяковского. Райкинцы приехали в столицу за неделю до премьеры, чтобы провести последние репетиции. На одной из них побывал ныне всем хорошо известный юморист Евгений Петросян, который в те годы только начинал свой путь на эстраде. Поскольку этому артисту впереди будет уготовано звездное будущее, расскажем о нем чуточку подробней.
Петросян родился в Баку, самодеятельной эстрадой увлекся еще в школе и после ее окончания какое-то время играл в разных театральных коллективах. В 1960 году он был принят в труппу Народного драматического театра под руководством Валентина Валентинова. Его первыми ролями там были: инспектор полиции в пьесе «Доброго пути, Долорес» и старый рабочий Уста-Мурад в пьесе «Осенние листья». С последней ролью связано первое упоминание фамилии Петросяна в прессе. Случилось это 29 ноября 1961 года, когда в одной из бакинских газет некий корреспондент написал: «…И рядом с ними блеснул настоящим комическим дарованием самый молодой артист, десятиклассник Е. Петросян, играющий оператора Уста-Мурада».
Окрыленный этим отзывом, Петросян весной 1962 года отправился в Москву – поступать в театральный институт. Он подал документы сразу в несколько творческих вузов – в «Щепку», «Щуку» и Школу-студию МХАТ, – однако везде потерпел провал. Ситуация была аховая, но, на счастье, у абитуриента имелось в запасе последнее оружие – рекомендательное письмо от известной бакинской актрисы Павловской к примадонне Театра оперетты Татьяне Саниной. Прочитав его, последняя поспособствовала тому, чтобы Петросян показался известному эстрадному деятелю Леониду Маслякову, который именно тогда открыл студию. Показ завершился благополучно – юный бакинец был принят во Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного искусства. А уже спустя несколько месяцев – 20 сентября 1962 года – Петросян дебютировал на столичной сцене: в программе «В жизни раз бывает 18 лет!» он прочитал небольшой фельетон. Сразу после этого молодого артиста зачислили в штат Московской эстрады в качестве артиста-конферансье.
Но вернемся к тому моменту, когда Петросян оказался на репетиции райкинского спектакля «Время смеется» в декабре 62-го. Далее послушаем его собственный рассказ:
«Я прошмыгнул за кулисы глубоко в темноту, мне хорошо была видна освещенная сцена, декорация библиотеки… Сердце заколотилось – Райкин стоял в маске, из-под которой были видны его черные волосы. Мгновенное переодевание костюма (трансформация!), смена маски, и в момент этой быстрой смены я увидел лицо своего кумира. Дыхание у меня замерло.
Секунды, запомнившиеся на всю жизнь…
Я пробежал «огородами» в зал, тихо сел подальше, чтобы посмотреть и запомнить всю многочасовую репетицию. Казалось бы, на этой технической репетиции артист мог не исполнять монологи и сценки целиком, а лишь обозначить стыки с оркестром, усвоить мизансценические особенности на этой сценической площадке – ведь в Ленинграде премьера уже прошла, и все звенья были выверены и обкатаны. Нет, Райкин делал прогон целиком и полностью. Ему надо было закрепить наработанное. Он останавливался, уточнял детали и начинал номер снова, давал указания всем службам и опять играл. Музыканты, сидящие в оркестре, чутко реагировали на все, и Райкину это явно нравилось. Здесь, на репетиции, прозвучало многое из того, что повторяла потом вся страна: «коликчество», «какчество», «рекбус», «кроксворд»… А самое главное – здесь шла борьба сатирика, гражданина за наше человеческое достоинство…»
В новой постановке Райкина было так много остросоциальных сатирических миниатюр, что отдельные критики даже стали упрекать артиста в переборе. Так, рецензент Н. Кривенко в газете «Советская культура (23 марта 1963 года) свои претензии выразил так:
«Спектакль перегружен негативными сентенциями, однообразен и однопланов по звучанию… Если под дураками разуметь людей с ограниченными умственными способностями, то над ними не стоит смеяться. Иное дело, глупость, идущая от невежества, от самомнения и нежелания прислушиваться к людям…»
Однако у спектакля тут же нашлись защитники. В газете «Известия» (23 мая 1963 года) был напечатан «ответ Чемберлену», где, в частности, отмечалось:
«Дорогие товарищи из «Советской культуры», уж не призываете ли вы деятелей сцены объявить заранее перед началом спектакля, о каких дураках, какого именно сорта идет речь?..»
Сам Райкин свое отношение к сатире определил следующим образом:
«Когда со сцены звучит сатирическое произведение, а в зале раздается дружный смех и аплодисменты, это уже движение вперед. Ведь это звучит общественное мнение сотен и тысяч людей, которых сатирик сделал своими единомышленниками… Я назвал бы сатирический театр и самым веселым и самым серьезным театром, который ставит наиболее злободневные вопросы жизни…
Сатира – трудный и ответственный вид искусства. Артист эстрады сам формирует свой репертуар, сам определяет, что нужно утверждать, а с чем бороться. Разоблаченное со сцены перестает быть предметом мещанской воркотни, неправильных толкований и злопыхательств. Раз порок назван и осмеян, с ним легче бороться. Интенсивность каждого сатирика… в борьбе за новую мораль невозможна без самостоятельности мышления, без широкого вторжения во все сферы жизни, без проявления всей палитры своего дарования…»
Отметим, что Райкин в ту пору продолжал находиться в зените славы и поставить с ним рядом кого-нибудь из тогдашних артистов было невозможно. Не умаляя достоинств и таланта тогдашних артистов, все-таки стоит признать – все они проигрывали великому сатирику. Хотя на смену ему уже спешила талантливая молодежь. Например, тот же Евгений Петросян, которого после первых его выходов на сцену некоторые зрители – причем как рядовые, так и маститые профессионалы – начали сравнивать с молодым Аркадием Райкиным (в прессе первым это сделал известный критик Е. Гершуни, а местом для подобного сравнения стала газета «Вечерний Ленинград»).
