Бен Брайант - Командир субмарины
"Сафари" некоторое время оставалась на Мальте, туда же подошло и несколько кораблей первой флотилии, базировавшихся в Бейруте, в Ливане. А в это время боевые действия переместились на запад. Разумеется, это подкрепление приветствовалось от всей души, но особенно горячий прием получали те бутылки с запечатанными в них прелестями жизни, которые прибывали в составе этих подразделений. События развивались быстро, и скоро Центральное Средиземноморье уже перестало считаться личным охотничьим хозяйством наших субмарин. Начали подходить, присоединяясь к охоте, надводные суда. Штабы заметно увеличили численность, и, соответственно, эфир наполнился самыми разнообразными сигналами. В то время как одни штабные офицеры проводят значительную часть времени, посылая сигналы, другие штабные офицеры озабочены уменьшением количества сигналов; одним из способов для достижения этого стал радиоперехват в эфире. Радисты задерживали сигналы на различных волнах, дешифровали их, выбирали те, которые нельзя было считать жизненно важными, а затем командование выносило порицание виновникам загрязнения эфира.
Субмарина "Турбулент" пришла на Мальту из Бейрута, и Симпсон послал ей сигнал, определяя маршрут. Существовала настоятельная необходимость направлять подходящие к острову подлодки по конкретному маршруту в соответствии с точным графиком, чтобы избежать ошибочных столкновений с дружественными силами - в воздухе, на море или под водой.
Перечислив необходимые параметры времени, расстояний и географических точек, Симпсон закончил такими словами:
- И везите побольше спиртного, чтобы можно было хорошо провести время.
Этот сигнал, к сожалению, перехватили, и Шримп получил выговор от главнокомандующего за фривольное использование эфира.
Совсем, впрочем, не растерявшись, он твердо стоял на своем и в ответ заявил примерно следующее:
- Сэр, осмелюсь доложить, что за все время моего командования десятой подводной флотилией я ни разу не видел таких многочисленных и сокрушительных потерь, как те, которые случились в течение последнего месяца. И этот факт совпал с тем, что запасы укрепляющих напитков в Лазаретто окончательно иссякли. События эти явно взаимосвязаны. Я уверен, что снять напряжение моих старших офицеров жизненно необходимо.
Разумеется, как всегда в военно-морском флоте, отношения между главнокомандующим и одним из его ближайших подчиненных установились давно и были самыми сердечными. Однако в этом утверждении присутствовало нечто большее, чем просто добродушное подшучивание. К концу осады Мальта уже совсем выдохлась и обнищала, превратившись в отчаянно тоскливое место. А люди, испытывающие значительные перегрузки, не слишком быстро отдыхают и восстанавливают силы и работоспособность, если давит полная безысходность. В подобной обстановке они быстро утомляются и изнашиваются. А утомленный командир имеет замедленную реакцию. И может упустить ту самую секунду, которая и перевешивает чашу весов в сторону успеха или поражения. Подводники не пьют спиртного в море, кроме разве что маленькой стопки; и если офицер-подводник начинает набираться на берегу, это верный признак нервной перегрузки. Не утверждаю, что алкоголь был необходим всем в гавани. Лично я переходил исключительно на чай и переставал курить за тридцать шесть часов до выхода на боевое патрулирование, чтобы иметь полную уверенность в том, что и ночное видение, и реакция меня не подведут. Но большинство из нас нуждались в чем-то, что могло помочь нам расслабиться по возвращении из боевого похода. Алкоголь хорошо справлялся с этой задачей. Конечно, годились и другие средства, но они оказывались или недостижимыми, или нетранспортабельными.
Воздушные налеты прекратились. Стремительно возросшая численность наших истребителей заставила врага на некоторое время решить, что применение бомбардировщиков невыгодно, и поэтому перейти на налеты истребителей-бомбардировщиков. Их можно было встретить, проходя по очищенному от мин каналу, вернее, очищенному лишь на поверхности воды, поскольку имеющиеся ресурсы все еще не позволяли нам совершать тщательную подводную проверку, и погружение оставалось сопряжено с большим риском. Однажды, выходя в море, мы наткнулись на мину неподалеку от мола; к счастью, беды не случилось, и сопровождающий нас минный тральщик уничтожил одно из покушавшихся на нас чудовищ. Когда мы огибали восточную оконечность острова, я заметил низко идущий на нас из-за скал истребитель. Остин, наш сигнальщик, остался рядом со мной наверху, чтобы помочь справиться со спаренными противовоздушными пулеметами "Виккерс-303". Это вооружение нельзя было назвать слишком грозным, а тем более смертельным, но даже оно приносило огромную пользу. Самолет шел низко, поливая все вокруг орудийным огнем, к счастью, совсем не прицельным, и, когда он пролетал у нас за кормой, всего лишь в нескольких ярдах, я дал очередь из пулемета. На таком расстоянии промахнуться было просто невозможно, и я прекратил огонь, чтобы понаблюдать за падением истребителя. Это оказалось совершенной глупостью - мне, разумеется, следовало опустошить обойму. Несколько пулеметных очередей не принесли результата, и, слегка покачиваясь, противник улетел. Однако второго захода уже не последовало.
Рождество 1942 года мы встретили в заливе Хаммамет, и оно оказалось уже третьим, которое я отпраздновал на позиции. Мы устроили так называемую особую вечеринку в шлюпках, предназначенную специально для смельчаков, суть которой заключалась в том, чтобы добраться от субмарины до берега в опасных водах и вернуться обратно. В их задачу входило взорвать железную дорогу поблизости от Хаммамета. В нашем распоряжении оставались всего лишь две ночи до того, как новолуние сделает операцию невозможной. Но получилось так, что и в эти ночи погода не благоприятствовала прогулкам на веслах, и операция не состоялась.
Это оказалось во благо, так как неведомые нам силы в Алжире и на Среднем Востоке вели в радиоэфире живую дискуссию, стоит взрывать железную дорогу или нет.
Нам пришлось утешиться уничтожением морских поставок Роммелю. Его армию держали на голодном пайке, так как немного судов, и малых и больших, смогли бы рискнуть и направиться на восток. "Сафари" удалось уничтожить одно судно из последнего крупного конвоя, который попытался пройти в Триполи. Я думаю, что это был смелый и хорошо вооруженный танкер, рискнувший доставить горючее непосредственно к пустынному берегу. Сейчас попадались только мелкие суденышки, хотя во второй день мы заметили одно довольно внушительное судно, но не смогли подойти к нему на необходимое для атаки расстояние. Воздушный эскорт, сопровождавший нашу потенциальную жертву, не позволил нам и носа высунуть из воды.
