Петр Люкимсон - Царь Давид
«И послал Давид к Йоаву: пришли ко мне Урийу Хэйтийца. И послал Йоав Урийу к Давиду. И пришел Урийа к нему, и расспросил Давид о благополучии Йоава и о благополучии народа, и об успехе войны. И сказал Давид Урийи: пойди в дом свой и мой ноги свои. И вышел Урийа из дома царя, и последовал за ним дар от царя…» (II Сам. 11:6–9).
По всей видимости, чем больше Давид настаивал на том, чтобы Урия пошел отдохнуть домой, чем больше пытался его задобрить, тем больше усиливались подозрения последнего. Мы можем только догадываться, что испытывал в эти часы Урия Хеттеянин. Вероятнее всего, в его душе любовь и преданность Давиду постепенно сменялись негодованием и ненавистью от того, что Давид обесчестил его и показал, что видит в нем не друга, а просто холопа и вдобавок кретина, которого можно так легко обвести вокруг пальца. И Урия не только не пошел домой, но и улегся спать на скамью возле дворца, предназначенную для царской стражи, — чтобы все видели, что, вернувшись с фронта, он не встречался с женой:
«И лег спать Урийа у входа царского дома со всеми слугами господина его, и не пошел в дом свой. И доложили Давиду, сказав: не ходил Урийа в дом свой. И сказал Давид Урийи: ведь ты с дороги пришел, отчего же не сходил ты в дом свой? И сказал Урийа Давиду: Ковчег и Исраэль, и Йеуда пребывают в шатрах, и господин мой Йоав, и рабы господина моего стоят станом в поле, а я войду в дом свой есть и пить и спать с женою своею! Жизнью твоею клянусь и жизнью души твоей — не сделаю я этого! И сказал Давид Урийи: останься здесь и сегодня, а завтра я отправлю тебя. И остался Урийа в Иерушалаиме в тот день и на следующий. И призвал его Давид, и ел тот пред ним и пил; и упоил он его. И вышел он вечером, чтобы спать на постели своей с рабами господина своего, а в дом свой не сошел…» (II Сам. 11:9-13).
Давид, как мы видим, понял, что Урия разгадал его замысел, и все же попытался задержать его в Иерусалиме и напоить так, чтобы муж его фаворитки позабыл обо всех своих подозрениях и, будучи вдрызг пьяным, все же отправился домой и лег с женой. Однако и эта попытка провалилась: Урия выпил много, опьянел, однако не настолько, чтобы перестать соображать.
Это нежелание Урии следовать его плану с каждым часом все больше и больше раздражало Давида, который, в конце концов, начал усматривать в его поведении бунтарский настрой. Да так оно, в сущности, и было — ведь Давид велит Урии отправиться домой в приказном порядке, но тот игнорирует этот приказ, идет против воли царя! Более того, вчитаемся пристальнее в его ответ на этот приказ царя:
«Ковчег и Исраэль, и Йеуда пребывают в шатрах, и господин мой Йоав и рабы господина моего стоят станом в поле, а я войду в дом свой есть и пить и спать с женою своею! Жизнью твоею клянусь и жизнью души твоей — не сделаю я этого!»
Обратим внимание: Урия не называет Давида царем и своим господином. Нет, своим господином он объявляет своего командира Иоава, а в его отказе идти и забавляться с женой, когда его товарищи сражаются с врагом, слышится и явное осуждение того, кто в пору военной страды не разделяет участи других мужчин, а забавляется с собственными, да и чужими женами!
Чувствовал ли Давид вину перед Урией, мучила ли его совесть за совершенный им грех? Безусловно, мучила, и это отчетливо видно из текстов написанных им в те дни псалмов. Но Давид был настолько ослеплен страстью, что вновь и вновь искал оправдания собственному поведению. И как это часто бывает, чем тяжелее были муки его совести, тем большее раздражение вызывал у него Урия, ставший причиной этих мук; тем больше ему хотелось, чтобы Урия совсем исчез, умер — и тогда вместе с ним исчезло бы и тяготящее душу чувство вины.
Так Давид начинает убеждать себя, что в отказе Урии подчиниться его указам есть все признаки бунта, и, окончательно утвердившись в мысли, что Урия бунтовщик, выносит ему смертный приговор. Но, будучи не в состоянии привести его в исполнение открыто, он придумывает куда более изощренный способ. Вызвав к себе Урию, он вручает ему зашифрованное письмо к Иоаву и отсылает его обратно в Аммон:
«И написал в письме так: выставьте Урийу на место самого жестокого сражения и отступите от него, чтобы он был поражен и умер» (II Сам. 11:15).
Иоав, разумеется, поспешил исполнить приказ царя. В один из дней он объявил о начале штурма Раввы. При этом отряду Урии было дано задание сделать подкоп под стену города, но в таком месте, что аммонитяне попросту не могли этого не заметить и не выслать из стен города отряд для предотвращения этой попытки. Щадя жизни солдат, Иоав предупредил остальных бойцов этого отряда, что в определенный момент они должны будут отступить, бросив Урию один на один с выманенным из стен города врагом.
Все так и произошло: заметив небольшой отряд израильтян, пытающихся подкопаться под стену, аммонитяне обрушили на них град стрел и послали из города десант из нескольких сотен своих бойцов, чтобы помешать этим планам противника. Иоав просчитался только в одном: лишь часть отряда Урии бросилась при виде аммонитян наутек. Другая же часть предпочла остаться рядом со своим геройски сражавшимся командиром и погибнуть рядом с ним. Вот как описывает гибель Урии Иосиф Флавий:
«Последний (Иоав. — П. Л.), получив и прочитав царское послание, действительно поставил Урию и с ним несколько лучших солдат из всего войска на такую позицию, на которой, по его мнению, враги оказались бы ему особо опасными. Сам же он обещал подойти к ним со всем войском на помощь, если им удастся, подкопав стену, проникнуть в город. При этом Иоав уговаривал Урию, столь славного воина, известного своей храбростью не только у царя, но и у всех товарищей, радоваться такой серьезной возложенной на него задаче, а не выражать по этому поводу своего неудовольствия. Урия взялся затем бодро за исполнение порученного ему дела, а Иоав втайне от него велел назначенным ему в помощники воинам покинуть его, когда увидят, что враги устремятся на них. И действительно, когда евреи подошли к городу, аммонитяне испугались, как бы неприятели в том месте, где стал на позицию Урия, не предупредили их, влезши на стену, и, выставив вперед самых отчаянных своих смельчаков, отперли ворота и неожиданным сильным напором устремились на евреев. В этот момент все товарищи Урии отступили назад, как им повелел Иоав. Урия же, считая позорным обратиться в бегство и покинуть занимаемое место, стал выжидать натиска врага. Когда последние бросились на него, ему удалось перебить немалое их количество, но затем он был окружен ими со всех сторон и пал под их ударами. Вместе с ним пало также несколько его товарищей»[72].
