Марлен Дитрих - Азбука моей жизни
К сожалению, я стала «писательницей» слишком поздно, когда таких великих редакторов, как Беннет Серф и Перкинс, уже не было в живых. Сейчас издатели все больше заняты подсчетом слов в рукописи или будущих доходов. С такой работой может прекрасно справиться и компьютер. Однако Серфа и Перкинса он заменить не может. Эти редакторы действительно помогали своим авторам, а не только занимались неконструктивной критикой. Критика в любой области искусства, будь то литература, театр или кино, если она попадает в руки садиста, обладает огромной отрицательной силой, прежде всего в Америке, где люди верят всему, что они читают. Поступая так, люди забывают, что у них есть мозги. Огромную роль в этом процессе сейчас играет телевидение. Они покупают те продукты, которые им советует реклама, поступают так, как советует реклама. Они ведут себя как покорные овечки, идущие за своим вожаком.
Кстати, среди таких овечек я встречала и вполне интеллигентных людей, но, конечно, только в Америке. Французы, в том числе и домашние хозяйки, ведут себя по-другому. Французы — большие индивидуалисты. Уж скорее они прислушаются к собственному мнению и собственным инстинктам, чем к рекламе.
Ничего не могу сказать о влиянии телевидения в других странах. Но я убеждена, что, покуда будет существовать телеэкран, до тех пор в семье будут возникать конфликты между женой, с удовольствием отдающейся во власть промывания мозгов, и мужем, мозг которого функционирует нормально. Победительницей, как правило, выходит жена. Ведь она ответственна за бюджет семьи и воспринимает себя как хранительницу власти в домашнем хозяйстве.
Очень часто мужчина, когда его рабочий день подходит к концу, вместо того чтобы идти домой, остается со своими коллегами, чтобы немного выпить и расслабиться. Конечно, при этом он чувствует свою вину и, чтобы загладить ее, покупает жене украшения, а детям — игрушки. Ничего удивительного, если он начинает выпивать все чаще.
Раньше мужчина был господином в доме, сейчас он все чаще довольствуется ролью кормильца. К тому же он должен держать язык за зубами. Звучит печально, не правда ли? Он не может одернуть собственного ребенка или потребовать исполнять свои желания. Для этого есть мать, которая должна руководить всем этим.
Большинство мужчин в Америке страдают от лишнего веса. Однако не они определяют, что нужно есть, являясь игрушкой в руках собственной жены. И, в сущности, они несчастны. Во всем мире существует убеждение, что самые счастливые люди живут в Америке. Но это не совсем так. Счастливых американцев я встречала только во время второй мировой войны, когда они получили возможность показать свою стать. А когда они вернулись назад, старая игра была продолжена.
Ужасно, до какой степени монотонна жизнь большинства людей, и не только в Америке. Печально, как мало людей благодаря родительскому дому или школе получают возможность осознать ценность своей жизни. Я не могу представить собственную жизнь без музыки, живописи, танца, литературы. Когда меня спрашивают, что я делаю, когда не стою на сцене, я отвечаю: «Читаю, читаю и еще раз читаю…»
Я получаю много книг, которые вышли в свет в Америке, Англии, Германии, мне все равно — хорошие они или плохие. Я знаю, что среди них обязательно найдется одна, которая мне понравится.
В юности я была в упоении от Кнута Гамсуна. До сих пор помню наизусть целые главы из «Виктории», «Голода», «Кольцо сужается». Мне казалось, что я впервые изменила Гете. Но то, что Гамсун стал приверженцем нацизма, принесло мне горькое разочарование. К тому времени я повзрослела и уже умела молча сносить удары.
Я не могу сказать, что с большим удовольствием читаю романы. Исключением является «Иов» Йозефа Рота. Я имела обыкновение возить с собой этот роман, но, как всегда, во время переездов и путешествий я теряла большинство дорогих мне вещей. Сейчас уже эту книгу не купишь, хотя я искала ее повсюду.
Современная лирика мне не очень понятна. Может быть, я слишком старомодна, чтобы уловить ее скрытый смысл. После Рильке вряд ли найдется поэтическое произведение, способное найти глубокий отклик в моей душе.
Я очень хотела познакомиться с Рильке, но, к сожалению, встретить его мне не пришлось.
Позднее, когда я стала известной киноактрисой, мне было гораздо легче получать доступ к людям, которых я хотела видеть. Имя делало чудеса! Но я пользовалась им только для того, чтобы помочь другим. Для полезного, доброго дела слава была нужна.
Наверное, удивительно, что у меня так мало любимых писателей: Гете, Рильке, Гамсун, Хемингуэй, Ремарк и позднее открытие — Паустовский. Сюда можно отнести и Бёлля, которым я восхищаюсь, но он не опьяняет меня, как другие. Его манера письма красива и трезво-рассудительна.
Я ценю его, потому что он возвращает немецкому языку красоту, которую тот имел.
Конечно, я читала Стейнбека, Фолкнера, Колдуэлла и была просто очарована ими, равно как и английскими писателями (я не говорю о классиках, которых читала в ранней юности). Их произведения можно перечитывать снова и снова и каждый раз находить в них что-то новое.
Французского писателя Эмиля Ажара[72] я открыла совсем случайно. В 1975 году, когда он получил Гонкуровскую премию, я была в Америке. Там прочла три его книги. О своем первом впечатлении я написала ему. Оказалось, что он ненавидит всякую гласность и прячется от людей; возможно, поэтому он не знал обо мне и моем восхищении им. Все, что я могла сделать, — это купить его книги и дарить их моим друзьям.
Наверное, хорошо, что его роман «Вся жизнь впереди» экранизируется. Однако я не пойду смотреть этот фильм. Он описал все так, что я вижу каждого его героя и уже не хочу иного толкования. Меня только запутало бы, если б я увидела образы, которые не соответствуют моему представлению. С одержимостью и ревностью любовника я отношусь к книге и ее характерам, как будто они являются моей собственностью и рождены моей фантазией.
Когда прошла первая бурная молодость, только чтение книг больших писателей может сравниться с ее ушедшими радостями. Я имею в виду не Диккенса, Бодлера или Рембо, на которых воспитывалась, а Хемингуэя, Фолкнера, Колдуэлла, Гамсуна, Бёлля, Одена…
Конечно, если некоторые предпочитают идти в дискотеку, я не против. Я просто думаю, что каждая страна и каждое время получают то, что заслуживают. Если не находят другого пути, чтобы выплеснуть свои чувства, энергию, кроме как идти в дискотеку, — ну что ж! Эта анестезия долго не может длиться, это «раскрепощение» быстро проходит.
«Иди домой и почитай хорошую книгу» — для сегодняшней молодежи звучит смешно. Поэтому я не стану рекомендовать молодым людям такое лечебное средство, но, пожалуй, советую читать тем, кто уже вырос и у кого появляется желание услышать подлинное, настоящее слово. Если верить статистике, то в Америке есть огромное количество студентов, которые хотят учиться. (В других странах этих цифр я не знаю, но уверена, что Франция тут впереди.)
