Юрий Сушко - Последний роман Владимира Высоцкого
А после спектакля Володя посадил меня в машину и сказал: «Поедем ко мне! Если хочешь, возьми подругу». Я просто подпрыгнула от счастья! Ведь у меня была закадычная подружка Ритка. Я звоню в Риткину коммуналку. Выходит ее муж, тоже Володя. Я на него кидаюсь: «Володя! Миленький! Отпусти Ритку со мной! Там внизу в машине Володя Высоцкий! Мы к нему поедем, он петь будет. Такое больше никогда не повторится!» А Ритка вся бледная! «У меня же лихорадка на губах», – говорит. «Да кому нужны твои губы! – кричу я. – Володя петь будет!»
В общем, поехали восторженные девушки на Рублевку. А там уже и Сева Абдулов, и Ваня Дыховичный, и еще какой-то физик.
– Христос воскрес!
– Воистину воскрес!
Пригодились-таки губы. И начались троекратные поцелуи, и шуточки, и смех. А украшением праздничного стола оказался огромный карп, запеченный в сметане. Но Вика опять ни пить, ни есть не может.
– Ну, что хочешь? Что спеть? – спрашивает Высоцкий.
– «Охоту на волков», – отвечала, как завороженная, Виктория…
Но пришла пора возвращаться домой. Объяснила: сыну утром в школу. «Володя тут же побежал на кухню, – рассказывала напоенная песнями Вика, – стал доставать из холодильника икру, помидоры, огурцы, еще какие-то деликатесы и мне все это в сумочку запихивать. Я говорю: «Что ты, Володя, не надо!» А он: «Нет-нет! Это ребенку!»
Меня Володя сам повез. И вот мы едем с ним и о жизни беседуем. И я ему стала такую дурь нести! Как вспомню, опять готова сквозь землю провалиться, как в Риге, когда не узнала его. Стала ему говорить о своем друге. Дескать, он тоже на гитаре играет и поет хорошо, и, мол, я вас как-нибудь познакомлю. Тут мы к дому моему подъехали. Он наклонился ко мне, обнял и хотел поцеловать. А я его рукой отстранила и говорю: «Не надо». Володя так грустно посмотрел на меня и с горечью сказал:
– Дура ты!
Дура дурой. Еще одна…
* * *– А вот здесь, Владимир Семенович, вам необходимо расписаться, – яркая брюнетка, тесня Высоцкого убедительным бюстом в глубь гримерки, совала ему в руки какие-то бумаги.
– Так вам автограф? – с улыбкой спросил он. – Сейчас, одну минуту. Присаживайтесь, пожалуйста.
– Вам ручку дать?
– Обязательно! – мгновенно уловив двусмысленность вопроса, Владимир Семенович взял ее руку и поцеловал. – Какие же в Запорожье замечательные девушки!..
– Володя! – Дверь резко распахнулась, и в комнату ввалился взъерошенный администратор Гольдман.
– Что, Володя? – досадливо обернулся в его сторону Высоцкий. – Я сколько раз говорил: стучаться нужно?
– Так это… – повинно склонил рыжую голову Гольдман. – Извините. Но тут дело такое… В Москву вовремя мы не успеваем…
– Та-а-к. – Высоцкий посмотрел на часы. – И какие есть варианты?
– Есть. – Гольдман рискнул приблизиться. – Значит, завтра самолета из Запорожья в Москву нет. Есть из Харькова в шесть утра. Туда добираемся вечерним поездом. Я уже заказал «СВ». Правильно? Чуть сократим последний концерт – и машиной на вокзал. В пять утра будем уже в Харькове, аккурат к отправке рейса. – Довольный собой Гольдман даже промурлыкал: «И вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса, надежная, как весь гражданский флот…»
– Ладно. Годится, – поморщился Высоцкий. – А тебе, Вовчик, еще чуток порепетировать, и впору на сцену… «Стюардесся»…
У него были особые отношения с «Аэрофлотом», даже скрепленные официальным договором о предоставлении взаимных услуг, о чем знали все «стройные, как Ту», бортпроводницы международных авиалиний – и Танечка Виноградова, и Людочка Сычева, и другие, чьи фотопортреты украшали рекламные проспекты «Летайте самолетами «Аэрофлота»!» Но на внутренних рейсах порой возникали сложности.
Летели как-то с театром на гастроли, вспоминал Леонид Филатов, Владимир Семенович сел и закурил. Подошла девочка-стюардесса, говорит: «У нас не курят». «Опустила», можно сказать. Он потушил сигарету. Через какое-то время опять закурил. Опять идет: «Мне что, командиру пожаловаться?» Он снова погасил свой любимый «Winston». Потом не выдержал – ну курить-то хочется! – снова прикурил. А девочка тут как тут: «Ну, как мне с вами разговаривать?!» Тут он уже окончательно расстался с надеждой покурить, потушил. Но когда девочка, покачивая попкой, уходила в даль салона, тихо, словно про кого-то другого, сказал: «Эх, дурочка, знала бы ты, кого везешь!..» Он так по-детски это сказал: э-эх, дескать, кого же ты не узнала!.. Наблюдательный, как снайпер, Филатов считал, что Владимир Высоцкий свою жизнь смотрел, как кино: Марина, песни, сумасшедшая слава на всю страну. Словно какая-то заэкранная жизнь. Как будто не с ним. Хотя, конечно, знал себе цену, но относился к этому как-то отстраненно.
При этом каждая новая романтическая встреча казалась ему последней – и на всю жизнь. «Ванька, – признавался он Бортнику. – Все! Это она! Последняя…» Или звонил ему ночью: «Ванька! Все! Это невероятно…» Проходит время – и: «Ива-ан! Ну такого я еще…»
«Девочки любили иностранцев…» —
этой категоричной фразой начинал свой так и незавершенный «Роман о девочках» Владимир Высоцкий.
А что же иностранки? Они, в свою очередь, любили Высоцкого. Даже герои песен поэта искренне верили:
Иностранки, уверяли кореша,
не берут с советских граждан ни гроша…
Напомню, до 1973 года Владимир Семенович отмечен был клеймом – «невыездной». Однако на «проникновенье наше по планете», как известно, это мало влияло. Не зря же знаменитый польский актер Даниэль Ольбрыхский говорил, что его поколение учило русский язык во многом благодаря песням Высоцкого и Окуджавы…
– Пьетр, это ты?
Петр Вегин сразу узнал свою польскую подружку Лилиану Короткову по милому акценту.
– Лиличка, а кто же еще?!. Конечно, я! Ты откуда?
– Из Шереметьево. Только прилетела…
– О! И сразу же звонишь мне! Пшепрашам, пани! Цалую рончики!
– Я уже получила багаж. Хочу заехать к тебе, ты не против?
– Чекам, Лиличка, чекам! – познания поэта в польском, похоже, были уже на исходе.
– Пьетр, ты должен мне помочь!!! Я тебя умоляю! Я получила задание от редактора – срочно, любой ценой встретиться с Владимиром Высоцким и сделать с ним интервью. Ты же его знаешь, так? Сможешь помочь?..
– А почему не интервью со мной? – Вегин изобразил обиду.
– Это уже наедине, – выкрутилась журналистка.
– Ладно, приезжай. А я пока что-нибудь придумаю, – согласился Петр. – Жду…
Пока суд да дело, Вегин позвонил Высоцкому.
– Петька, ты, что ли? Привет! Ты меня в дверях застал, улетаю на репетицию. Что-то случилось?
Вегин в двух словах обрисовал ситуацию.
– Полька? Ладно, давай встретимся. Приходите к служебному входу, я выйду перед началом спектакля, проведу. Сегодня «Десять дней, которые потрясли мир». Не видел? Позор… Да шучу я… У меня там будут большие интервалы между сценами, вполне сможем поговорить. Магнитофон у твоей Лили есть? Новую песню спою – только что закончил.
