Голиб Саидов - Чётки
– Я с Вами абсолютно согласен – отвечает старый парикмахер. – Всё надо менять, к чёртовой бабушке! Всю систему! Но скажите мне, пожалуйста, почему это вдруг Вы решили начать именно с меня, с этой несчастной парикмахерской?
Бусинка пятьдесят седьмая – «Отмороженный»
Маки. Бухара, 2009 г. Фото автора.
На днях, когда я, сидя, как обычно, за компьютером, работал над очередной статьёй, неожиданно глухо затрещал домашний телефон. Я удивлённо уставился на аппарат, как на некий странный и давно сгинувший в прошлое реликт первобытной эпохи: с тех пор, как в моду прочно вошли «мобильники», последний раз он звонил, наверное, в советские времена. Однако, вскоре, придя в себя, я поднял трубку и на другом конце провода услышал до боли знакомый голос:
– Здравствуйте, извините, можно попросить к телефону Галиба?
– Гриша! – радостно выкрикнул я в трубку, вспомнив, наконец, своего товарища по студенческой жизни.
– Узнал, скотина… – разочарованно произнёс приятель – а я собрался, было, тебя подколоть.
Я улыбнулся. В сознании мгновенно всплыли яркие и безоблачные картинки нашего, казалось бы, совсем недавнего прошлого, когда не проходило и дня без того, чтобы не подшутить над кем-либо из сокурсников, не по-прикалываться друг над другом. В этом отношении, мы с Гришей, на курсе, были своего рода Тарапунькой и Штепселем (или, как – чуть позже – Карцевым и Ильченко): он – высокий, худощавый и светловолосый, с озорными и хитроватыми, вечно смеющимися глазами, и я – чуть ниже среднего роста, смуглый брюнет, постоянно ищущий себе приключения на одно место.
– Ты где? В Питере?! – стало доходить до меня постепенно.
– Да! – окончательно рассеял мои сомнения друг – Уже с полчаса, как из «Пулково»…
– Где ты остановился? У кого? Какой район? – забросал я его вопросами, чувствуя, как из недр моего существа просыпается нечто давно уснувшее и в то же время, такое радостное, волнующее и щемящее душу чувство, словно я ждал этого момента всю жизнь.
– Проспект какого-то Славы…
– Дурак, – совершенно естественно вылетело из меня по привычке, как будто мы и не расставались никогда – не «какого-то», а просто – Славы! – крикнул я в трубку и, желая напомнить ему о студенческих подколах, назидательно просветил – Ты что, забыл, что приехал в город-герой, в «колыбель Революции»?
– В «могилу Революции»! – поправил меня Гриша и громко расхохотался своим зычным и неподражаемым смехом.
Рот автоматом растянулся в улыбке, потому, что именно в этот момент мой взгляд упёрся прямо перед собой, на стенку, где висела фотография времён студенчества. На ней был изображён эпизод из хлопковой кампании, где мы с Гришей и Дамиром устроились на арбе, а в качестве несчастного ишака, запряжён наш четвёртый товарищ.
– Короче: ты в «Купчино»… – попытался я уточнить, однако приятель меня перебил:
– Короче: я приехал сюда для того, чтобы пригласить тебя на свадьбу – и тут же пояснил – Понимаешь, у меня тут сын проживает… с девушкой. В общем, на днях они приняли решение официально зарегистрироваться и сыграть свадьбу. Поэтому, мы с Зоей здесь.
– Вот это, да! Поздравляю!
– Поздравлять будешь через три дня, на свадьбе, понял?
– Гриш, я не знаю… честное слово… – замялся я, мгновенно просчитав, что событие выпадает на середину моей рабочей недели, а потому, меня вряд-ли отпустят с работы. – Я бы с удовольствием, но у меня нет сменщика… я один…
– Ничего, я найду вам повара – огорошил меня друг – Не желаю ничего знать: если ты не придёшь, обижусь до конца жизни!
– Гришенька, милый! – взмолился я – Я, конечно же, постараюсь, но мы с тобой по любому встретимся и посидим у меня, за мантами с водочкой.
– Хорошо – смилостивился товарищ, с явной досадой в голосе.
– Только учти: я не пью – завязал…
– А чего так? – Послезавтра будет два дня, как завязал? – попытался я пошутить.
– Нет, я серьёзно – возразил приятель. – Видимо, своё я уже отпил. Могу только пиво.
– Ну, что ж: пиво, так пиво – примирительно заключил я – Собственно, не это главное…
Ё-моё, мне не верится: неужели прошло тридцать два года?! Сказать кому – не поверят… Мы ещё пообщались немного, после чего, обменявшись номерами мобильников, условились на завтра созвониться.
– А сейчас иди спать: всё-таки, второй час ночи – напомнил мне Гриша, жалея. – Да и у меня, после вчерашних проводов в аэропорту… голова трещит.
– Как?! – изумился я – Ты ведь сказал, что бросил?
– Бросил – поспешно согласился приятель – но тут… сам понимаешь…
– Понимаю… – протянул я многозначительно, и мы оба расхохотались.
После такого телефонного разговора, я долго не мог заснуть: перед глазами, словно в калейдоскопе, проплывали многочисленные эпизоды из нашей бурной молодости, полные безоглядного озорства и рискованных проделок и шуток, на грани жестокости…
С Гришей меня сближало многое. Не только весёлый нрав и похожий характер. Родившись и прожив немало лет в Бухаре, мы оба достаточно прочно усвоили многие традиции и неписанные правила Востока. Стоило нам вместе очутиться на каком-либо серьёзном и ответственном мероприятии или общественном месте, как чувство юмора мгновенно сменялось сдержанностью и соблюдением тех норм поведения, что диктовались условиями, сообразно текущему моменту. Бестактность, неуважение к традициям и отсутствие деликатности, проявляемые иногда со стороны некоторых неотёсанных болванов, одинаково чувствительно коробили и возмущали наши ранимые души, вызывая в нас вполне объяснимый гнев и осуждение. Я хорошо помню, как, на какую-то свадьбу, куда – как правило – принято приглашать конкретно (либо – с супругами), один молодой человек приволок за собой целый «хвост» друзей, знакомых и подруг. Хозяева были в шоке, однако, соблюдая известный такт, постарались не подать виду, дабы не расстраивать приглашённого.
– «Отмороженный!» – помнится, гневно, тогда, прошептал Григорий, и я увидел, как зло и осуждающе сверкнули стекла его очков…
«Интересно, – подумалось мне – прошло столько лет, а мы с ним нисколько не изменились. Впрочем, с чего это я, так уверенно утверждаю? Голос по телефону – это ещё ничего не значит».
Вдруг, я поймал себя на мысли, что меня начинают грызть смутные сомнения, причём, довольно-таки своеобразные по своей сути. «А что, если Гриша исключительно ради приличия пригласил меня на свадьбу? – вздрогнул я, перевернувшись в кровати на бок. – На Востоке, это привычное дело: хозяева должны настаивать, а гости обязаны отнекиваться и сдерживаться. А я… А что, собственно, я? Я же, ничего ещё не сказал… Нет, конечно, я всё понимаю: он искренне… в этом нет никаких сомнений. И, тем не менее… Нехорошо, как-то, наверное, получается… Мне ведь, ни разу не приходилось встречаться ни с его сыном, ни – тем более – с неизвестной мне невесткой. Боже мой! Ведь, там будут совершенно незнакомые мне люди! Удобно ли?» С раздражением я опять перевернулся на другой бок и закряхтел. «Ну вот: наверное, именно так и подкрадывается к человеку старость…» – словно в бреду пронеслись в голове последние мысли перед тем, как я окончательно отключился.
