Дмитрий Жуков - Русские писатели XVII века
Трудно с полной определенностью сказать, чему, кроме латинского языка, обучал Симеон молодых подьячих Тайного приказа. Некоторые ученые считают, что Полоцкий, помимо латинского языка, преподавал также грамматику, риторику, пиитику и, конечно, богословие. Об этом можно судить по его ученикам и в первую очередь по Сильвестру Медведеву. Можно также утверждать, что Симеон в своей преподавательской практике стоял ближе к Киево-Могилянской коллегии и учил тому, чему сам не столь давно научился. Известно, что Полоцкий недостаточно хорошо знал греческий язык, но успешно овладел основами гражданского, светского образования.
Симеон был единственным учителем в этой школе; первоначально в ней обучалось всего четыре человека, но зато это были уже взрослые, вполне грамотные люди, служившие подьячими в приказе. Поэтому Полоцкий, видимо, не тратил времени на обучение азам, а уделял больше внимания сложным вопросам. Он жил в одной келье со своим любимым учеником Медведевым и пользовался каждой свободной минутой, чтобы вырастить из него достойного себе преемника.
А свободного времени у Симеона было мало. Он занимался не только делами школы, существовавшей, по-видимому, до мая 1668 года. (В мае 1668 года С. Медведев и его товарищи были отправлены в Курляндию вместе с А. Л. Ординым-Нащокиным.) С первых же дней своего пребывания в Москве Полоцкий постоянно был связан с Паисием Лигаридом. Полоцкий переводил для Лигарида все материалы на латинский язык, а затем ответы Лигарида на русский. В декабре 1664 года, то есть тогда, когда Никон пытался вернуть себе патриарший престол, Полоцкий был переводчиком Лигарида в присутствии царя. К тому же Полоцкого от его имени посылали к Никону за самовольно захваченным им символом патриаршей власти — посохом. В начале 1666 года суздальский поп Никита и романовский священник Лазарь подали царю челобитные, в которых обличали нововведения Никона. Симеон перевел эти челобитные на латынь для Паисия, тот написал опровержение на эти челобитные (по-латыни), а Полоцкий вновь перевел их на русский для царя. 7 мая 1666 года церковный собор поручил Симеону написать специальную книгу, которая опровергала бы идеи раскольников, и Полоцкий выполнил эту работу за два месяца. От имени собора труд Полоцкого был издан в 1667 году под названием «Жезл правления»[26].
В ноябре 1666 года в Москву прибыли для суда над Никоном восточные патриархи — Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский. Полоцкий приветствовал их речью на латинском языке, а они поручили ему произнести ответное поучение на праздник рождества. Одним словом, уже в это время Симеон активно участвует в общественно-политической, главным образом церковной, жизни страны как знаток латинского языка и латинских книг, как образованный, знакомый с диалектикой и церковной догматикой богослов. Но Полоцкий привлек внимание своей ученостью не только церковных деятелей.
1 сентября 1667 года царевичу Алексею исполнилось 13 лет, и он был объявлен наследником престола. 7 сентября состоялся торжественный обед, на котором Симеон присутствовал уже в качестве учителя царевича. Поэт произнес торжественную речь и подал стихотворное приветствие царю Алексею Михайловичу и его сыну великому князю Алексею Алексеевичу.
Полоцкий назвал свой панегирик «Орел российский». До наших дней дошел роскошный подносный экземпляр этого стихотворения, переплетенный в малиновый шелк, написанный четким полууставом и украшенный многими рисунками в красках. Симеон сравнивает царя с солнцем, лучи которого освещают весь мир и достигают таких отдаленных стран, где златовласый Титан пасет своих коней, где престол Нептуна, где царствует Эол, откуда дуют ветры «Апилиот, Мессис, Кекия, Евр, Липс, Зефир, Апарктиа, Аргест, Япикс, Финикс, Борей, Керкий, Левконт, Ливонот». Слава Алексея Михайловича перешла за геркулесовы столбы, в «Америцкие страны»; он превзошел величайших правителей древности — Александра Македонского, Тита, Соломона. Ни Ганг, ни Пактол (ныне Сарабат, золотоносная река в Лидии) не приносят столько золота, сколько оказывает доброт Алексей Михайлович.
Мы не можем не заметить в этом стихотворении явных поэтических гипербол. Именно эта чрезмерная лесть и привлекала царственных покровителей Полоцкого. Но показательно другое: даже в этих стихах Симеон стремится просветить своих слушателей. Этим целям служит ответ Аполлона и его девяти муз на вопрос автора, что означает изображение орла российского на фоне солнца, и объяснение всех знаков зодиака. Полоцкий вспоминает величайших певцов и ораторов древности — Гомера, Вергилия, Демосфена, Аристотеля, Орфея… И далее по всему стихотворению рассеяны упоминания о Касторе и Поллуксе, Юдифи, Курции, Кодре афинском, Амоне, Буцефале.
В этом произведении Симеон как бы сконцентрировал все богатство историко-литературного материала, преимущественно античного мира, и его панегирик должен занять достойное место в ряду остальных произведений просветительского толка.
Но когда царь и его семейство разглядели уже после пира, на свободе книжицу «Орел российский», они ахнули: подобной зрелищной яркости и замысловатости в поздравительных сочинениях они никогда не видали.
Подносный экземпляр начинался двумя стихотворными посвящениями (названными автором «афиеросис») царю и его наследнику цесаревичу Алексею, причем оба посвящения зашифрованы. Способ чтения был сложным: надо читать на первой, четвертой, седьмой строках — первые 5 слогов, на второй, пятой, двенадцатой — 4 слога, на восьмой и девятой — 3, на третьей, шестой и одиннадцатой — 2 слога. Затем нужно вернуться вновь к первой строке и читать оставшиеся слоги с последнего слога прочтенного стиха. В результате второй, например, афиеросис
после расшифровки выглядит так:
Ты же, о солнце славна Руска рода,
Прекрасный цвете ложеси царских плода,
О Алексие новопроявленне,
Солнцу наш свете весьма подобленне!
Зодий сей прими, написанный тебе,
По чину суща зодия на небе.
Церкве надеждо, како дам ти хвалу
Тебе достойну хвалы царь дасть славу
Его же выну прославлят немолчно
Тебе тщание, а он тя неложно
Милостию си избавит бед вскоре,
Щастем прославит яко бел свет взоре.
Вслед за посвящениями следовало прозаическое похвальное слово царю Алексею Михайловичу, названное автором «енкамион», а за ним — ода в честь царя Алексея («елогион»), которую автор начинает сравнением царя с «орлом российским высоко парящим, славою орлы вся превосходящим», а заканчивает стихами:
Пари весело, орле быстрооки,
Разбивай крилма аер прешироки,
Давай глас на вси страны торжественны,
Да вси познают день твой празднественны,
Летай во солнци православна света
Отец со сыном, пой им многа лета!
После всех этих вступительных частей шло изображение «орла российского», то есть двуглавого орла, увенчанного тремя коронами, в одной лапе — скипетр, в другой — меч, тело прикрыто щитом с изображением Георгия Победоносца. Орел помещен на фоне солнца, испускающего 48 лучей, в каждый луч вписана одна из присущих царю Алексею добродетелей: мудрость, благость, милосердие, кротость, воздержание.
