Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

От берегов Дуная
Славянская волна!
Нам наша кровь родная
Славянами дана.

Чужих племен не надо.
Своим родным горжусь.
Высокая ограда —
Родное племя Русь!

С Дуная на Карпаты,
Потом с Карпатских гор
Шел на восток к сарматам
Славянский Святогор.

Шел богатырь. Кровавый
Алел по травам след.
Шел на Восток со славой
Для боевых побед.

Горели в небе зори.
А предки шли и шли
И пели о просторе
Великой их земли!

Шли сквозь пески сухие
Не годы, а века.
Раскинулась Россия
На два материка!

Славяне — это слава!
И в мире есть одна
Великая Держава,
Славянская страна!

И ныне мы сказали:
(Враг должен это знать!)
Мы многих покоряли
И будем покорять!

Станем сердцем в грозе непокорней,
Станем жесткими в жесткой борьбе:
Нынче люди не-русского корня
Угрожают разбоем Тебе!

Мы, взобравшись на древние вышки,
На дозоре кричим: стереги!
Припасайте сосновые крышки
Для гробов своих завтра, враги!

Не развалин замшелую груду
Бережем, не щадя головы.
И стучит нынче в мире повсюду
Неуемное сердце Москвы.

От Руси кочевой, от метели —
От России мужичьей — ползли,
Миллионами жизней корпели, —
До Великой России дошли.

Но страшнее, чем бунт Пугачева,
И чем Разина Стеньки разбой, —
Озорным, кровяным, кумачовым
Флагом бурю взмело над Тобой —

Но и эта беда на исходе.
И от белых и красных огней
Загорается в Русском народ?
Солнце новых решительных дней!

И разбойничьи посвисты — свисты,
Пугачевщину — топи болот,
И не-русскую кровь — коммунистов —
Наша сила и мощь изживет.

После смутных годин и позорных
Будет Родина в русских руках
Перекличкой Московских дозорных
Грохотать в непроглядных ночах

И в грозе мы всегда непокорней.
Жестче камня мы в жесткой борьбе, —
Если люди не-русского корня
Угрожают разделом Тебе.

Нет, не к «советской отчизне»
Рвется душа, а к России!
К мирной и ласковой жизни,
К людям, чье имя — родные…

Голодом, кровью и горем —
Вехами путь наш отмечен.
Чем приближенье ускорим?
Господи, видишь, что нечем…

Кровью и снегом покрыты
Темные люди и годы.
Как там живут без защиты
В каторжном мире «свободы»?

Силою жизни душевной, —
Тяжко взволнованной горем,
Подвигом нежным и гневным
Мы приближенье ускорим.

Близится наша Россия,
Веет над миром крылами.
Завтра блеснут не чужие —
Русские звезды над нами!

Счастье невиданной жизни
Снится нам в ночи глухие…
Нет, не к «советской отчизне»
Рвется душа, а к России!

Многим, многим будет плохо
В свете завтрашнего дня.
Не души меня, эпоха,
Не вычеркивай меня!

Не прошу, — просить напрасно,
Нет, в работе я горю!
Не для белых, не для красных,
А для Русских говорю

О величии России,
О могуществе Ее;
Ей слова мои простые,
В Ней романтика моя!

От погасшего пожара
Ветром прочь уносит дым.
Не погибнуть в горе старом
Русским, смелым, молодым!

Звоном бодрого напева
Покажу другим пример.
Завтра мы трудом и гневом
Зачеркнем СССР.

Людям с крепкими руками
Для победы жизнь дана.
Здравствуй, Русскими путями
Вдаль грядущая страна!

Шире путь родной Державе!
Флаг Петра вздымая ввысь,
В силе, золоте и славе
Вновь РОССИЕЙ назовись!

И в эти ночи вихревые
Молюсь за цвет страны моей,
За молодость твою, Россия,
За тихий звон твоих церквей.

И за весну черемух русских,
За святость Пасхи и Кремля;
Пусть от Московских улиц узких
Цветет просторами земля.

И за граниты Петрограда,
И за Урал, и за Сибирь
Молюсь. Живи, моя отрада,
Цвети, моя родная ширь!

За душу русскую, живую,
За православие, за свет
Церковных свеч, за огневую
Дорогу боли и побед

Молюсь я в церкви, на чужбине!
И для меня, во все года, —
Россией ты была доныне,
Россией будешь навсегда!

Петру досталось мрачное наследство:
В аршинных шапках чванные бояре,
которые сидят, «брады уставя»,
в великом Государевом Совете;
тяжелая помеха, а не помощь
орлиному полету Государя!

Еще Петру достались изуверы,
кричавшие о древлем благочестьи
и в спорах о «сугубом аллилуйя»
не видевшие света новой жизни.
И два перста вздымавшие упрямо
из пламени карательных костров.

В монастыре ковала козни Софья,
стрельцов, привычных к бунту, подымая;
Супруга нелюбимая, Авдотья,
внушала с детства сыну Алексею,
что Петр, его отец, — гонитель веры,
которого антихристом зовут.

Немудрено, что в Слободе Немецкой
Царь отдыхал от темноты и скуки,
от душных теремов с пуховиками,
от Дунюшки с коровьими глазами,
царицы и законной половины,
старо-московской лапушки своей.

Раз, выходя из храма от обедни
и видя, как юродивый лениво
почесывал привычные коросты,
гнусавя о пришествии втором, —
Царь крикнул оглушительно и гневно:
«убрать скорей отселя дурака!»

Юродивую, вшивую, слепую
Убрали «Русь» с Кремлевского крыльца.
На Невском берегу взросла Россия,
Держава с православною культурой,
на страх врагам, и внутренним и внешним,
под скипетром Великого Петра!