Борис Шапталов - Испытание войной
Прервем здесь выкладки Штеменко и проанализируем сказанное. Прежде всего бросается в глаза то, что Штеменко демонстрирует невежество в элементарных вопросах оперативного искусства, чего не должно быть у будущего начальника Генштаба. Штеменко здесь служил лишь своеобразным зеркалом - отражателем сталинского видения оперативных вопросов. Целью боевых действий является уничтожение войск противника, это единственное условие захвата территории и ее закрепления за собой. Можно захватить сколь угодно большие территории и потерять их, если не уничтожены главные вооруженные силы врага. Именно это произошло с вермахтом в 1941 и 1942 гг. Поэтому уничтожение живой силы и техники врага - не потеря времени, а насущная задача армии и ее штабов как центров по разработке соответствующих операций. Причем окружение и уничтожение войск противника выгодно именно при широком фронте, потому что в этих условиях намного сложнее создать прочную оборону на всем его протяжении, чем на узких участках. На широком фронте наступающим легче маневрировать, имея простор для маневра, а обороняющимся требуется больше времени для восстановления сплошного фронта. И, наконец, остается только подивиться "недалекости" германского верховного командования, которое решилось в июне - июле 1941 г. провести крупномасштабную операцию на окружение в "лесисто-болотистой местности", не боясь, что противник сможет "подвести резервы и парировать удары".
Но нельзя упрекать Штеменко в незнании азов оперативной науки, так как дальше он опровергает самого себя и демонстрирует полное понимание сути оперативных вопросов, как и полагается работнику Генштаба. Не понимал военной науки Верховный Главнокомандующий, поэтому есть смысл усомниться в мемуарных утверждениях Жукова и Василевского, что Сталин к 1943 г. стал разбираться в оперативных вопросах, доказательством чему служат свидетельства самих участников событий, включая того же Жукова и Василевского.
Отметим, что Генштаб избегал даже слова "окружение", памятуя о негативном восприятии Сталиным опыта борьбы с окруженной армией Паулюса. Немецкие войска продемонстрировали там и в других местах (Демянск, Холм, Горшечное) высокую стойкость и боевую выучку в очень сложных условиях борьбы. Окруженные войска не сдавались, а вели энергичные бои. Но во-первых, неизвестно, сколько потребовалось бы сил и времени на то, чтобы просто отогнать 6-ю армию от Сталинграда. И удалось ли бы достичь такого военно-психологического и международного эффекта в ходе фронтального наступления? Во-вторых, С.М. Штеменко почему-то вспоминает операцию "Румянцев", которая была проведена в конечном счете как фронтальная операция, и совсем не упоминает о еще более тяжелых потерях и затратах времени в связи с операцией "Кутузов" (очищение Орловского выступа).
Окружение образует бреши в обороне противника в десятки, а то и в сотни километров. Конечно, чтобы ликвидировать окруженную группировку, порой требуется приостановить движение войск, но это не значит, что противнику дается возможность "подвести резервы и парировать удары". Резервы на угрожаемые участки противник будет подтягивать в любом случае. Но при фронтальном характере боев его силы будут прибывать на четко обозначенную линию фронта, где находятся склады, связь, штабы, аэродромы. В условиях отсутствия сплошной линии обороны командиры хуже знают обстановку, и необходимость наладить взаимодействие с. соседями и авиацией превращается в сложную проблему. Зимнее наступление Красной Армии в 19421943 гг. показало, что "котлы", в которых оказались части 6-й, 2-й немецких, 6-й итальянской и 2-й венгерской армий, ознаменовали слом всей стратегической обороны противника от Орла до Кавказа, и это привело к быстрому продвижению советских войск. Резервы, естественно, противником подтягивались, но какой ценой! Чтобы сократить линию фронта, пришлось оставить неприступный Ржевско-Вяземский выступ и не менее неприступный Демянский выступ, срезать которые Красной Армии не удавалось с начала зимы 1942 г. И наоборот, как только бои стали фронтальными - у Ростова, Харькова, Орла, - фронт быстро стабилизировался и противник смог провести успешное контрнаступление.
Вернемся к Белорусской операции. Сходящиеся удары фронтов сулили надежду на то, что часть сил немцев окажется под угрозой окружения. Не останавливать же войска в ожидании, пока противник покинет угрожаемые районы! В Генштабе всерьез задумались над этой проблемой и нашли выход.
"В данной конкретной обстановке прежние методы ликвидации противника мы считали неподходящими, - писал С.М. Штеменко. - Нужно было придумать что-то новое. Родилась, в частности, такая идея: нанеся поражение основной массе войск противника в тактической глубине его обороны мощным артиллерийским и авиационным ударом, отбросить их остатки с оборудованных позиций в леса и болота. Там они окажутся в менее благоприятных условиях: мы будем бить их с фронта, с флангов, с воздуха, а с тыла помогут партизаны. По результатам это было равнозначно окружению" (с. 305-306){2}. Учитывая нелюбовь Верховного к "котлам", Генштаб пошел на хитрость почти анекдотического характера. Вчитаемся еще раз в данный отрывок. Итак, новая (!) идея состояла в том, чтобы подавить тактическую оборону противника "мощным" ударом всех родов войск. Единственное замечание: данная идея перестала быть новой еще в годы Первой мировой войны. Дальше совсем смешно: предполагалось отбросить врага в "леса и болота", чтобы бить его с фронта (это непременное условие), с фланга (явная уступка очевидности) и с воздуха (поди там разберись, где зад и где перед). А вот с тыла могли бить только партизаны (что с них возьмешь?), но не дай Бог регулярные войска! И такой чепухой вынуждены были всерьез заниматься профессионалы высокой квалификации, дабы угодить гражданской штафирке, возомнившей себя полководцем!
Справедливости ради следует отметить, что хотя в подготовленных документах Генштаб старался избегать слова "окружение", у Сталина хватило здравого смысла не играть в прятки и назвать вещи своими именами. Опальное слово было восстановлено и вписано в окончательную редакцию директив (с. 306-307){2}.
Характерен для рассматриваемой проблемы и "бобруйский эпизод". Подступы к Бобруйску были сильно укреплены, а местность благоприятствовала обороне. Фронтальный удар, таким образом, сулил много неприятностей. Стали искать выход. Было созвано совещание высшего командного состава 1-го Белорусского фронта с участием Г. К. Жукова. Проанализировав различные варианты, совещание признало, что наилучшим решением задачи будет все же окружение противника в районе Бобруйска. "Этот мучительный вопрос (!), - вспоминал Штеменко, разрешился, можно считать, только 19 июня" (с. 317){2}. К сожалению, вопрос об окружении оставался "мучительным" для Генштаба и Верховного Главнокомандующего вплоть до конца войны.
