Владимир Бондаренко - Лермонтов: Мистический гений
Для начала привожу текст самого Генриха Гейне.
Ein Fichtenbaum steht einsam
Im Norden auf kahler Hoh.
Ihn schlafert; mit weiBer Decke
Umhiillen ihn Eis und Schnee.
Er traumt von einer Palme,
Die, fern im Morgenland,
Einsam und schweigend trauert
Auf brennender Felsenwand.
Для понимания и сравнения приведу и подстрочник Гейне, сделанный с немецкого:
Сосна стоит одиноко
На севере на холодной вершине.
Она дремлет, белым покрывалом
Окутывают ее лед и снег.
Она мечтает о пальме,
Которая далеко на востоке
Одиноко и молча печалится
На пылающей скале.
А теперь не спеша вчитаемся в строчки самостоятельного стихотворения Михаила Лермонтова, вольно изложившего нам замысел немецкого поэта:
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.
И снится ей всё, что в пустыне далекой —
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.
Даже не так интересно, совпадают ли интонация и замысел оригинала любовной лирики Гейне с лермонтовской версией. Не будем принижать великого немецкого поэта, но у Лермонтова получился совсем иной вариант. Даже сюжет южной пальмы ушел куда-то на второй план. Да, мечтается северному русскому одинокому властелину, возвышающемуся над одноликой массой, о чем-то южном, теплом, согревающем, но никуда не уйти от своей вершины, не снять свою православную ризу, и даже от своего вечного северного одиночества. Не уйти от своего родного снежного Севера. Может быть, это сам Михаил Лермонтов мечтал о чем-то несбыточном, оставаясь в своей великой непостижимости.
Как мог 26-летний молодой поэт познать такие истины, которые неподвластны и старцам? Как и в случае со стихотворением "Смерть Поэта", не один Михаил Лермонтов брался за перевод этого шедевра Гейне. Его переводили достойные великие русские поэты Федор Тютчев и Александр Фет. Прекрасные переводы, но созвучным и времени, и оригиналу, и замыслу оказался лишь лермонтовский текст. Впрочем, читайте сами.
Тютчев:
На севере мрачном, на дикой скале,
Кедр одинокий, подъемлясь, белеет,
И сладко заснул он в инистой мгле,
И сон его вьюга лелеет.
Про юную пальму снится ему,
Что в краю отдаленном востока
Под мирной лазурью, на светлом холму
Стоит и цветет одиноко.
Фет:
На севере дуб одинокий
Стоит на пригорке крутом;
Он дремлет, сурово покрытый
И снежным и льдяным ковром.
Во сне ему видится пальма
В далекой восточной стране,
В безмолвной, глубокой печали,
Одна, на горячей скале…
И всё же как стояла, так и стоит на севере диком гениальная и одинокая сосна Михаила Юрьевича Лермонтова. В конце девятнадцатого столетия к лермонтовской северной сосне добавилась еще и созвучная ей картина Ивана Ивановича Шишкина "На севере диком", написанная художником в 1890 году по мотивам стихотворения М. Ю. Лермонтова "Сосна".
Так же как и в стихотворении Лермонтова, в картине звучит тема одиночества. На голой скале, посреди льда и снега, стоит одинокая сосна. Луна освещает мрачное ущелье и какую-то бесконечную космическую, совсем не шишкинскую даль. Мистический, космический поэт увлек художника, законченного реалиста, в свою романтическую глубину Севера.
И ничуть уже северной поэзии Михаила Лермонтова не мешает такая же чудная русская северная сосна художника Ивана Шишкина. Насколько разные таланты у мистика и пророка Михаила Лермонтова и прозорливого реалиста Ивана Шишкина, но в этом случае они как-то очень подошли друг другу. Даже не хочу этот стих признавать переводом. Гениальное вольное изложение лермонтовской северной концепции жизни. Впрочем, то же самое случилось с переводом гётевских "Горных вершин". Как нынче модно говорить: ремейк. Вот уж верно сказано: "Глубокий и могучий дух… Каждое его слово — он сам, вся его натура — во всей глубине и целости своей". За что ни возьмется, передает саму душу природы, душу края. И написана эта сосна уже незадолго до гибели поэта. Может, и снится до сих пор этой могучей сосне (а на немецком языке сосна мужского рода) стройная и дивная пальма?!
Сосна торжественна, мужественна, красива, но она одна. Она на голой северной вершине, что само по себе наводит грусть. По сути, это предсмертное тоскливое одиночество, мужественное желание дойти в своей жизни до конца. Женственная грациозная пальма — это лишь несбыточная мечта о счастье. Да и не нужна северной громадной сосне южная стройная пальма. У каждого свой путь. Суровый русский северный путь.
"Железный стих, облитый горечью и злостью!.."
Из северного Новгорода в Санкт-Петербург, в лейб-гвардии Гусарский полк 14 мая 1838 года возвращался уже не опальный офицер, а преемник пушкинской славы, признанный всеми русский поэт. Как писал брат декабриста, известный историк и поэт Андрей Муравьев: "…Ссылка его наделала много шуму, на него смотрели как на жертву, и это быстро возвысило его поэтическую славу. С жадностию читали его стихи с Кавказа, который послужил для него источником вдохновения. Юные воители, возвращавшиеся с Кавказа, были принимаемы как герои… Песни и поэмы Лермонтова гремели повсюду…"
Да и сам второй петербургский период оказался для него чрезвычайно плодотворным. В годы до второй кавказской ссылки Михаил Лермонтов создал почти все наиболее значительные произведения: пьесу "Маскарад" (1835–1836), поэму "Мцыри" (1839), работал над "Демоном" и, самое главное, написал свой великий роман "Герой нашего времени". Он стал самым желанным автором ведущих литературных журналов, прежде всего "Отечественных записок". Это не считая сотен лирических стихов и посвящений. Среди них такие шедевры, как "Казачья колыбельная песня", "Дума", "Поэт", "Молитва", "Дары Терека", "Памяти А. И. О[доевско]го", "1 января", "И скучно, и грустно", "Есть речи — значенье…", "Тучи".
Закончился второй петербургский период выходом романа "Герой нашего времени" и подготовкой к изданию первой книги стихотворений, вышедшей уже осенью 1840 года. Хорошо бы время от времени переиздавать книгу "Стихотворения М. Лермонтова" в том виде, в каком она была составлена поэтом и издана Н. И. Кувшинниковым и А. Д. Киреевым, людьми, близкими к редакции "Отечественных записок". Надо удивляться требовательности поэта. Из более четырехсот своих стихов и тридцати поэм он отобрал лишь 26 стихотворений и две поэмы: "Песню про… купца Калашникова" и "Мцыри". Понятно, что по цензурным соображениям в сборник не попали "Смерть Поэта", "Демон" и "Маскарад", но многое другое, ныне широко известное в его творчестве, было им отодвинуто. Впрочем, поговорим о сборнике стихов позже.
