Джерри Бутлер - Непристойный талант, или Исповедь мужчины-порнозвезды
Мы обменялись несколькими словами. Лиза подчеркнула тот факт, что не является порноактрисой. Она находилась здесь только с режиссером. К тому же и она начала перечислять все фильмы и работы на телевидение, в которых принимала участие. На порносъемках она была впервые. Мне было немного грустно, но не из-за нее, а из-за того, что ей приходилось самоутверждаться. Лизе не надо было вывешивать свое резюме на лице, чтобы доказать мне, что она порядочная женщина.
Тот факт, что мне не придется с ней работать, не обескуражил меня. Я знал, что даже если я никогда не буду заниматься с ней любовью, и даже если я никогда ее больше не увижу снова, я все равно рад, что встретил такого прекрасного человека. Позже Эллисон сказала нам, что никогда не забудет наши взгляды, когда мы впервые увидели друг друга. Она утверждала, что Лиза выглядела так, как будто она шествует над землей.
Просто для того, чтобы сблизиться с Лизой, я заявил, что нуждаюсь в ее помощи для заучивания текста. Когда мы просматривали сценарий, я заметил, что она дрожит — и это удивило меня. Потом мы встретились и проговаривали друг другу вслух порнографические реплики. У меня было такое чувство, что мы делаем мысленную сексуальную сцену. Я уничтожил Лизу с помощью порносценария. Врядли она знала, что я мысленно и эмоционально обволакиваю ее своим желанием для того, чтобы заполнить пустоту и одиночество любовью.
Лизе не нужно было приходить на следующий день. Она пришла только по одной причине — там был я. В первый день у меня не было сексуальных сцен, но на второй день я должен был работать с Жаклин. Во время сцены Лиза сидела в сторонке, держа сценарий. Она скинула туфли и я мог видеть ее красивые, покрытые красным лаком ногти сквозь темные чулки. Тогда Лиза об этом не знала, она «взъерошивала» меня, даже не касаясь.
Сначала моя сексуальная сцена не заладилась, потому что я волновался, зная, что Лиза в комнате. Как я мог разыгрывать из себя сексуальное животное, если женщина, которую я действительно хотел, смотрела на меня? Но это моя работа и я должен был ее сделать хорошо. Мои эмоции увеличивались из-за присутствия Лизы. Занимаясь любовью с Жаклин, я все время смотрел на Лизу. Она пыталась остаться равнодушной, но я знал, что она возбуждена. Я не мог дождаться конца, чтобы снова быть рядом с Лизой, просто снова разговаривать с ней.
Когда я вышел из душа, Лиза все еще была там. Я уселся на коврик рядом с ней. На площадке уже стояли декорации для очаровательной восточной сцены. На мне был красный атласный халат и я весь пропитался одеколоном Lagerfeld. Лиза говорит, что до конца своей жизни запах Lagerfeld будет напоминать ей обо мне. Я вручил ей любовное письмо. Уверен, оно все еще у нее, припрятанное где-то.
Пока мы шли к двери, чтобы отправиться на другое место для съемок, я быстро обошел Лизу и поцеловал ее. Тогда Лиза все еще была замужем, но несчастливо. Ее муж уходил два или три раза. Они не разводились только потому, что у них был маленький ребенок и сложная финансовая ситуация. Лиза знала, что ее брак обречен, но еще не была готова к тому, что нашла во мне.
В первый же день во время переезда на новое место съемок в Малибу, наше взаимное влечение стало настолько сильным, что все чувствовали, что должно произойти. Наша любовь затмевала все съемки. У меня была сексуальная сцена с Мелиссой Мелендез (Melissa Melendez) и Жаклин, но Лиза не могла смотреть на нее. Она спустилась в жилую комнату. Через несколько минут к ней спустилась Эллисон и спросила, нет ли у нее детского масла.
«У Джерри трудный период», — поведала ей Эллисон. «Он влюблен. Он не хочет трахать этих девушек».
Вместо того, чтобы вечером сразу же уехать домой, мы встретились на бульваре. Выяснилось, что мы с Лизой жили всего в нескольких минутах друг от друга. Странно, что мы не встретились раньше. Мы оба посещали «У Стенли» и другие подобные ресторанчики.
На следующий день (последний день съемок), наши чувства оставались напряженными. Наконец я сказал Лизе, что мы должны успокоиться, потому что даже несмотря на то, что мы встретились, я чувствовал, что наши отношения так накалились, что это стало больше, чем можно выдержать. Но сам своего слова сдержать не смог. Я последовал за ней на балкон и сказал: «Если я умру прямо сейчас, моя жизнь будет полной, потому что я встретил тебя». Но мне пришлось увести ее с порноплощадки.
На следующий день Лиза пришла ко мне домой. Когда она входила, я мог видеть, что она была потрясена, увидев все мои игрушки и плюшевых зверей. Полагаю, она не ожидала увидеть комнату маленького мальчика. Мы пошли обедать, разговаривали и целовались. Лиза приехала в Нью-Йорк по делам не несколько дней. Я закончил работу в Калифорнии и взял роль в фильме «Оковы страсти» только для того, чтобы увидеть ее в Нью-Йорке.
После съемок мы с Лизой встретились и я подарил ей браслет любви, который купил для нее. Мы договорились провести ночь у ее подружки Эрин дома. Не для секса, но просто чтобы побыть вместе. Мы очень нуждались в общении и действительно знали о чувствах друг друга. Не секс был важен, но мы хотели побыть наедине. Лиза остановилась у друзей и не могла привести меня туда. В последний момент выяснилось, что и у Эрин мы не сможем остаться. У нас не было выбора, как пойти в захудалую гостиницу под названием «Ирокез». Пока мы шли по улице, Лиза призналась мне, что любит меня — но я не мог принять это… я хотел сказать ей то же первым.
В «Ирокезе» мы занимались любовью. Неловко, нежно, как будто это было в первый раз для обоих. По сути так и было.
Глава двадцать восьмая. Ретроспектива «Непристойного таланта»
Вы, возможно, раздумываете над тем, почему я решил назвать эту книгу «Непристойный талант». Для этого много причин, но одна из самых сильных — «Непристойный талант» — это название фильма, который ближе всего моему сердцу. Во многих отношениях это история моей жизни. Мой герой Эдди Кзеропский — это я. У него яростный темперамент. Он хочет быть легальным актером. Его преследуют геи. Он оказывается в порно почти по ошибке и обнаруживает, что попал в ловушку. Его жизнь пошла не так, как он планировал. И Эдди отчаянно ищет любовь.
«Непристойный талант» был задуман, когда Джойс Снидер (Joyce Snyder) угощала меня китайской кухней и объясняла, то хочет написать сценарий о моей жизни. Я рассказал ей о том времени, когда я работал в театре в Бруклине и в то же время делал порно. Она нашла это фантастичным. Джойс сделала сценарий по образцу моей жизни. Но то ли в насмешку — то ли от уверенности, что так и надо — но она недоплатила мне за эту роль.
За несколько дней до того, как мы были готовы начать съемки, Дойс заставила меня подняться в ее квартиру для репетиции. Рейнджеры играли с канадцами из Монреаля за кубок Стенли, но я все же пошел к Джойс учить текст. Я влетел в квартиру и… сел ждать. Моя партнерша по фильму Лиза деЛию (Lisa DeLeew) занималась своим гардеробом. Усевшись ждать, когда она закончит, я был страшно удручен тем, что пропускаю игру Рейнджеров. Вместо этого я наблюдал, как жирная рыжая женщина то втискивалась, то с трудом вылезала из одежды. Больше ничего не оставалось делать и я поплелся в спальню Джойс и стал переключать канаты ТВ. Я устроился поудобнее, чтобы посмотреть величайшее сражение — между Сержантом Слаутером и Айроном Шейком. Своими ботинками с металлическими носами Шейк вышибал дух из Сержанта. Совершенно неожиданно Сержант поднялся, сорвал с Шейка один из его ботинок и принялся охаживать его по голове. И тут Джойс позвала: «Джерри, мы ждем тебя».
