Андрей Васильченко - Сексуальный миф Третьего Рейха
Для матери высшим счастьем было, если бы неделю спустя после родов ее не направляли вновь на работы. Своих детей они доверяли больным или нетрудоспособным арестантам. «Матерей редко можно было чем успокоить. Спустя четырнадцать дней грудные дети не выглядели обнадеживающее. С тощим сложением и тонкой кожей, пепельно-серым, сморщенным личиком, телом, исцарапанным грубой щеткой при мытье».
Глава 7. «Лебенсборн» («Источник жизни»)
Никакая другая структура Третьего рейха после войны не была настолько мифологизирована и окутана завесой тайны, как «Лебенсборн». По количеству мифов, рожденных вокруг этого заведения, на задний план отступает даже пресловутое «Наследие предков» («Аненербе»). До сих пор заведение, созданное в 1936 году, является поводом для многочисленных спекуляций.
Чем же оно было на самом деле? Биологической лабораторией? Специальным эсэсовским борделем, где после утех с «новой элитой» белокурые арийские матери должны были рожать таких же детишек? Источники, дошедшие до нас из эпохи Третьего рейха, однозначно называют цели этого заведения: «Задачи „Лебенсборна“ лежат исключительно в демографической области. Поддерживая ценные с расовой и наследственно-биологической точки зрения многодетные семьи, „Лебенсборн“ заботится о представляющих наибольшую ценность будущих матерях и принимает их на попечение в собственные материнские дома. Кроме того, он постоянно заботится о появившихся там на свет детях».
Идея домов «Лебенсборн» восходит непосредственно к одному из основных постулатов нацистской идеологии: если немецкий ребенок был зачат, он должен появиться на свет. Мировоззренческим фундаментом для «Лебенсборна» служила несколько переработанная и адаптированная нацистами к условиям Третьего рейха теория «социал-дарвинизма». Эта теория, как мы уже говорили, переносила тезисы учения Чарльза Дарвина о естественном отборе на общественную жизнь: в борьбе за существование победит та раса, которая имеет «лучшую кровь». Именно этот момент предопределит, кто станет более сильным. Но на практике этот «естественный расовый отбор» нивелируется благами и достижениями цивилизации. В цивилизованном мире могут выжить бессильные, больные, неспособные люди, что для нацистов было противоестественным. Это было почти преступлением против природы. Согласно принципам нацистского социал-дарвинизма, это «ненормальное развитие» должно было искусственно корректироваться. Прежде всего, надо было предотвратить, чтобы «ценная кровь» арийцев смешивалась с «неполноценными» расами: при этом расовые качества «северо-германского типа» рисковали ухудшиться. Остановить этот «дегенеративный» процесс предполагалось через управление демографическими процессами. Это было не чем иным, как селекцией человеческого вида.
История «Лебенсборна» показала, что он не был евгеническим учреждением, в котором соединялись светловолосые, голубоглазые женщины и мужчины, дабы дать фюреру новых детей. Не было они благотворительной организацией, которая из любви к ближнему заботилась о матерях и их детях, рожденных от анонимных эсэсовцев. Это был эсэсовский институт, помогающий в разработке новых расовых биологических принципов, положенных в основу создаваемой «Германской всемирной империи». Это был инструмент расовой политики, которая была ориентирована на формирование «германской расы господ» и уничтожение всех недочеловеков.
В девяти немецких и тринадцати иностранных заведениях «Лебенсборна» содержалось в среднем от 35 до 40 женщин, которые решили поставить себя на службу народу и немецкой расе. Но как такое незначительное количество молодых женщин могло помочь расово-биологическим принципам «всемирной империи»? Если отбросить в сторону саму извращенности этой затеи и жизненную трагедию тех матерей и детей, которые оказались связанными с «Лебенсборном», то мы обнаружим, что эта структура была неким проявлением эзотерических представлений рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, неким фольклорным порождением его больной фантазии.
«Лебенсборн» был учрежден в Берлине по инициативе Генриха Гиммлера десятью ничем не примечательными офицерами СС. В уставе этого заведения говорилось:
«1. Поддерживать ценные с расовый и наследственно-биологической точки зрения многодетные семьи;
2. После тщательной проверки служащими Главного управления СС по вопросам расы и поселений семьи матери и семьи производителя (!), размещать в «Лебенсборн» и заботиться о наиболее ценных будущих матерях, дабы на свет появлялись не менее расово ценные дети;
3. Заботиться об этих детях;
4. Заботиться о матерях этих детей».
Благодаря созданию этой организации, Гиммлер хотел укрепить свои позиции в сфере расовой политики, контроль над которой он мог потерять. Дело в том, что в то время многие национал-социалистические организации, имевшие прямой выход на Гитлера, например, «Национал-социалистическое народное вспомоществование», хотели также определять расовую политику рейха.
«Когда я сегодня ждал Еву на Вазаплатц, мне вновь бросилось в глаза неимоверное количество беременных женщин и то с какой готовностью они стремятся принять новую ношу в своем животе. Раньше они скрывали, а теперь нарочито подчеркивают свою беременность. Теперь женщины словно кокетничают при помощи своей беременности. Они носят свои животы как партийный значок. Складывается впечатление, что вся Германия – это мясная фабрика или мясной магазин».
Наблюдение, сделанное в 1942 году Виктором Клемперером, 61-летним евреем, который умудрился выжить в нацистской Германии. Наряду с глубоким презрением к политическому контексту нового демографического взрыва, его заметки отчетливо показывают, насколько нацистское господство изменило оценку женского плодородия. И хотя со временем уровень рождаемости вновь стал падать, материнство оставалось чуть ли не центральным достижением в жизни каждой женщины, именно от него зависело ее общественное признание.
Но многого Виктор Клемперер не видел. Например, внебрачное материнство, несмотря на всё, оставалось общественным позором. Не состоящие в браке женщины, как правило, горделиво не демонстрировали свой живот на улицах городов. Несмотря на возможность уголовного преследования, многие из таких девушек решались на нелегальные аборты. Другие пытались сочетаться браком, прежде чем родился ребенок. Третьи скрывали беременность как можно дольше, а затем покидали свое старое место жительства, перебираясь к родственникам, либо снимая новую квартиру, откуда шли в частные родильные дома. Но имелись женщины, которым удалось устроиться при «Лебенсборне». Во многом именно эта организация побудила их стать матерями-одиночками. В одной из брошюр «Лебенсборна» говорилось, что «Мать незаконнорожденного ребенка в наших глазах куда ценнее тех, кто из страха перед морализаторами решается на лишение жизни своего плода».
