Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь - Андерсен Йенс
И в Канслихусет, где заседало правительство, волновались из-за того, как развивалось противоборство министра финансов и писательницы. Что же Стрэнг с ней не управится? Хенрик Берггрен в биографии Улофа Пальме пишет о том, что во время предвыборной борьбы премьер-министр хотел сосредоточиться на таких темах, как рынок труда, демократия на предприятиях и семейная политика, но тут его планам помешала Астрид Линдгрен – выпрыгнула, как чертик из табакерки. Хуже того, историю детской писательницы, которая в одиночку воевала с правительством социал-демократов, пробывших у власти полвека, узнала «заграница», прежде взиравшая на шведскую государственную модель с восхищением. Международные издания – «Тайм», «Ньюсуик» и «Ридерз дайджест» – публиковали статьи под заголовками «Sweden’s Surrealistic Socialism» [56] и «Utopia’s Dark Side» [57]. К зарубежным страшилкам относилась и история Ингмара Бергмана, в январе 1976 года задержанного полицией в штатском в Королевском драматическом театре, прямо на репетиции «Пляски смерти» Стриндберга. Режиссера заподозрили в попытке налогового мошенничества. Той же весной все обвинения были сняты, однако в результате этой истории в апреле 1976 года Бергман покинул родину.
На обороте одного из стенографических блокнотов 1970-х, содержащего и беллетристику, и политические заметки, Астрид Линдгрен написала о том, что Швеция должна была погрузиться в траур, когда весной 1976 г. Ингмар Бергман сообщил об отъезде с родины: «На Форё он создавал великое искусство, которое доставляет нам радость. Мы гордились тем, что он – один из нас. Позор, что с ним так обошлись». (Фотография: Йенс Андерсен)
Иными словами, на социал-демократический рай посыпался град обвинений как в самой Швеции, так и за рубежом, а впереди ждал день солидарности всех трудящихся. И вновь Гуннар Стрэнг недооценил заинтересованность масс в истории Помперипоссы и в своих первомайских выступлениях в Хельсингборге и Мальмё попытался умалить значение Линдгрен и Бергмана для предвыборной борьбы:
«Те, кто полагает, что популярные нынче имена Астрид Линдгрен и Ингмара Бергмана можно использовать как оружие в предвыборной борьбе с Социал-демократической партией, ошибаются. Никакого влияния они на выборы не окажут».
Как он ошибался! Впрочем, он был прав, когда, комментируя историю Помперипоссы в своей первомайской речи, сказал: «У нас появилась громкоголосая оппозиция». Шведские карикатуристы жили припеваючи. Любимым образом была стройная Астрид в костюме Пеппи Длинныйчулок со своевольно торчащими косичками, жонглирующая угрюмым шарообразным министром финансов. И одуревшему Стрэнгу не дали времени прийти в себя. 11, 18, 29 мая и 2 июня Астрид Линдгрен опубликовала в «Экспрессе» новые полемические статьи, а также бойкие ответы на письма читателей, раз за разом повторяя свою мысль: «Социал-демократия предала меня и всех, кто мечтал о справедливом „народном доме“». В то же время в еженедельнике «Веканс афферер» появилось большое интервью с Линдгрен, где она объяснила, почему приняла участие в политической кампании «Экспресса»:
«– Почему вы являетесь или, по крайней мере, являлись социал-демократом?
– Я останусь демократом, пока жива. Но, на мой взгляд, нынешняя власть уже не защищает демократию, им больше пристало название „социал-бюрократическая партия“.
– Можно ли быть социал-демократом, не стремясь к социализму?
– Социализм, доведенный до крайности, предполагает диктатуру, а диктатура мне не по душе.
– Чувствуете себя наказанной?
– Нет, наказанной я себя не чувствую. Я просто сатанею, когда Стрэнг сравнивает меня с Глиструпом. Если я – Глиструп, то Стрэнг – архангел Гавриил, воинственный ос… Нет, что это я говорю… ослепительный воин света редкой чистоты. Вот уж вряд ли! Хотя у него и много хороших сторон».
И вот настал конец июня, а с ним и пора отъезда в шхеры – набраться сил на природе после беспокойной весны в большом городе. Но в августе Астрид Линдгрен с новой силой взялась за социал-демократическое правительство. 31 августа 1976 года на первой странице «Экспресса» появилось открытое письмо «социал-демократу». За три недели до выборов. Это было длинное прочувствованное обращение ко всем заядлым социал-демократам, которые в очередной раз собирались голосовать за свою партию. Линдгрен призывала их к бунту: «Демократия – это когда власть переходит из рук в руки». Письмо вышло за подписью «Астрид Линдгрен, бывший социал-демократ – теперь просто демократ» и занимало целый разворот, а оставшееся место украшал классический портрет Пеппи Длинныйчулок работы Ингрид Ванг Нюман. Искусство Астрид Линдгрен стало политическим, колонку за колонкой она посвящала болезни власти и моральному падению социал-демократов. Литературным клеркам Риксдага оставалось завидовать красноречию автора. То была демократия для «чайников» в действии:
«Если правда, что политика – это искусство удерживать людей от участия в делах, которые их касаются, то никто не владеет этим искусством лучше шведских социал-демократов и их правительства. Они всё за нас решают: где и как нам жить, что есть, как воспитывать детей, что нам думать – всё!»
Что стало со свободой, этой главной ценностью социал-демократов? – вопрошала Астрид. Если большинство социал-демократических братьев и сестер по всей стране не опомнятся и 19 сентября не проголосуют против правительства Пальме, в Швеции установится однопартийный абсолютизм, какого не видели ни в одной европейской стране к западу от железного занавеса.
31 августа 1976 г.: Астрид Линдгрен вновь на первой полосе «Экспресса». На сей раз – на самом верху, над Лив Ульман, Бьёрном Боргом и Улофом Пальме. (Фотография: Йенс Андерсен)
Аргументы звучали убийственно, публичные дебаты оттягивали голоса. Позже рассказывали, что Улоф Пальме побледнел, прочитав письмо в «Экспрессе», а секретарь Социал-демократической партии Стен Андерсон только головой покачал.
«Помперипосса ударила прямо в разгар завершающей стадии предвыборной борьбы», – звучало в прессе 1 сентября. Тон предвыборной дискуссии обострился, как всегда бывает перед финалом гонки, появилось много жесткой критики против Астрид Линдгрен. Может, ею управляет главный редактор Стрёмстедт и политические стратеги из редакции «Экспресса»? «Эребру курирен» была одной из тех газет, что сомневались в чистоте мотивов писательницы: «Почему Астрид Линдгрен именно теперь написала это письмо? Ранее она говорила, что больше не собирается участвовать в налоговой дискуссии». Во многих газетах по всей стране появлялись критические и осуждающие заметки о перебежчице из социал-демократического лагеря. Так, в «Вестерботтенс фолькблад» появилась статья «Сказочница, которая презирает избирателей», а коллега Астрид, писатель и социал-демократ Макс Лундгрен написал очерк «Ты как ребенок, Астрид!» для газет «Арбетет» и «Афтонбладет», где поставил под сомнение наличие у Линдгрен здравого смысла:
«Ты внезапно превратилась в реакционера, Астрид! От твоего ребяческого шарма осталась только ребячливость. <…> Твои слова, Астрид, – ужасный приговор тебе самой, не как писательнице, а как человеку, который думает, будто знает правду о нас, о шведах. Подумать только, как ты недооценила народ!»
Вместо того чтобы ответить коллеге, Астрид Линдгрен за три дня до выборов отправилась на розыски: не видел ли кто среди участников предвыборной кампании социал-демократов женщин? И не стоит ли намного больше внимания уделить проклятой атомной энергетике? Вновь Линдгрен ударила по болевым точкам старой партии:
