Лэнс Армстронг - Не только о велоспорте: мое возвращение к жизни
Пока я разминался на станке, с трассы начали приходить первые результаты. Гонщики стартовали в шахматном порядке, с интервалом в две минуты, и Алекс Цулле, швейцарский фаворит, который попал в завал на Пассаж-дю-Гуа, вырвался на первое место, показав чуть больше 1 часа 9 минут. Меня это не удивило; Цулле был упорным белокурым здоровяком и не собирался сдаваться, в чем мне не раз приходилось убеждаться до самого конца многодневки.
Считавшийся фаворитом Абрахам Олано ушел на дистанцию прямо передо мной. Но, когда я ждал на старте, пришло известие, что Олано упал на небольшом повороте и потерял около 30 секунд. Он снова сел на велосипед и продолжил гонку, однако темп был потерян.
Моя очередь. Со старта я взял очень высокий темп — может быть, слишком высокий. Йохан обычным спокойным тоном непрерывно давал советы и снабжал меня информацией. На первых двух точках замера времени, по его словам, у меня были лучшие результаты.
Третья отсечка: я впереди Цулле на 1 минуту 40 секунд.
Впереди показалась спина Олано. Олано никто никогда не догонял в раздельной гонке, и теперь он начал оглядываться через плечо. Я еще сильнее нажал на педали.
Я его достал. Олано посмотрел на меня недоверчиво и испуганно. Я поравнялся с ним — и обошел. Он исчез у меня за спиной.
Йохан продолжал говорить мне в ухо. Мой каденс достигал 100. «Это слишком много», — предупредил Йохан. Я педалировал слишком сильно. Мне пришлось немного сбавить темп.
Я вылетел на плавный поворот на спуске. Край дороги был огражден плотно уложенными тюками сена. Впереди показалась еще одна фигура. Травмированный гонщик лежал у обочины, ожидая медиков. Я узнал цвета «Cofidis». Бобби Джулич.
Он не справился с управлением и не вписался в поворот. Позднее я узнал, что он сильно ушиб грудь и ребра. Для него гонка закончилась.
Я сгруппировался и начал проходить поворот. Из толпы на дорогу выбежал ребенок. Я резко вильнул в сторону, чтобы его не задеть. Сердце отчаянно забилось.
К счастью, я быстро успокоился и не сбился с ритма. Впереди меня замаячил еще один гонщик. Я прищурился, стараясь разглядеть, кто это был, и заметил отблеск зеленого цвета. Это была майка бельгийца Тома Стеелса, замечательного спринтера, который выиграл два равнинных этапа и входил в число претендентов на общую победу.
Но Стеелс стартовал на шесть минут раньше меня. Неужели я ехал так быстро?
Йохан проверил время, и его неизменные уравновешенность и невозмутимость тут же улетучились. Он перешел на крик.
— Ты поставил их на уши! — заорал он. — Ты поставил на уши «Тур де Франс»!
Я обошел Стеелса. Вдруг я почувствовал, как молочная кислота стала появляться в мышцах ног. Мое лицо застыло в гримасе боли. Я перестарался — и теперь настала пора платить. Я выехал на последний участок, навстречу ветру, и понял, что больше не в силах двигаться. С каждым оборотом колес я возвращал Цулле выигранное у него время. Секунды шли, а я все никак не мог доплестись до финиша.
Наконец я пересек линию.
Я проверил время — 1:08:36. Я победил. Я обошел Цулле на 58 секунд.
Я почти свалился с велосипеда — настолько уставший, что глаза буквально сошлись на переносице. Так я еще никогда не уставал. Но я снова стал лидером «Тур де Франс». Когда я натягивал желтую майку и еще раз почувствовал, как она скользит по моей спине, то решил, что ей следует там остаться.
Я сошел с подиума, отдал Кик цветы победителя, крепко обнял и поцеловал ее. В тот вечер я сказал ей: «Мне кажется, я выиграю эту гонку».
Вернувшись в гостиницу, все мы, гонщики «Postal», подняли бокалы с шампанским. Пили мелкими глотками, потому что дневное испытание отняло у нас столько сил, что один бокал мог ударить в голову также, как целая бутылка. После того как вино было допито, поднялся Йохан. «Все, ребята, больше никакого шампанского, — сказал он. — Мы пьем его в последний раз, потому что собираемся выиграть еще очень много этапов, а если станем отмечать каждый, то не протрезвеем до самого Парижа».
Вся команда дружно прокричала «ура!».
Мы доехали до гор.
С этого момента дорога, включая финишные отрезки, все время будет идти на подъем. Первый альпийский этап длиной 132,7 километра должен был привести нас в застроенный симпатичными шале город Сестриер на французско-итальянской границе, и я точно знал, что думает пелотон: что меня надолго не хватит. К моей желтой майке они не питали ни малейшего уважения.
Я лидировал с преимуществом в 2 минуты 20 секунд, но в горах достаточно одного дня, чтобы потерять все. Я никогда не был выдающимся горняком, а теперь нам предстояло пройти самые ужасные и легендарные этапы гонки, взбираясь на вершины, которые раскалывают гонщиков, словно орехи. Я не сомневался, что соперники примутся упорно атаковать, но они не знали, каким специфическим образом и с каким упорством я готовился к этой части гонки. Пришло время им это показать.
Предстоящий этап потребует не только физической силы, но и тактического мастерства, поэтому мне придется полностью положиться на наших признанных горняков, Кевина Ливингстона и Тайлера Хэмилтона. В горах очень важно дать лидеру отсидеться за спинами товарищей по команде, поэтому Кевин и Тайлер должны будут проделать основную часть изнурительной работы, поднимаясь в гору впереди меня, чтобы я смог сохранить энергию для последнего затяжного подъема на въезде в Сестриер, где остальные гонщики обязательно постараются сорвать с меня желтую майку.
Пару слов о тактике отражения атаки: в числе гонщиков есть несколько особо опасных, вроде швейцарца Алекса Цулле и испанца Фернандо Эскартина, которые в течение всей гонки наступали мне на пятки. Если один из них, скажем Цулле попробует уйти в отрыв, кто-нибудь из нашей команды «Postal», скажем Кевин, немедленно бросится за ним. Гонщик вроде Цулле способен оторваться и выиграть 2 минуты так быстро, что мы даже не заметим, как я перестану быть лидером в общем зачете.
Задача Кевина будет заключаться в том, чтобы пристроиться к Цулле и держаться прямо за ним, затрудняя Цулле подъем в гору. Это называется «сидеть на колесе». Пока Кевин будет сидеть у Цулле на колесе и гасить его скорость, остальные члены нашей команды поедут впереди меня и станут меня разгонять, помогая достать беглеца. Если в течение дня мы сумеем выдержать атаку главных конкурентов, это будет означать, что мы смогли удержать пелотон под контролем.
Мы не собирались бросаться вдогонку за каждым атакующим. Некоторые гонщики не представляли угрозы для общей победы, и нам не нужно было тратить энергию на преследование. В такие моменты товарищи по команде занимались только тем, что оберегали меня, закрывая со всех сторон и заботясь о том, чтобы мне не грозила никакая опасность. Если мне требовалась вода, то один из них отставал, чтобы дождаться техничку и взять там для меня новую флягу.
