Георгий Байдуков - Чкалов
…Все станции получили указание слушать самолет беспрерывно на трех волнах одновременно. Продолжаем передавать сводки и вызывать для связи. Вартаньян».
«Вашингтон, 19 июня, 12 часов 37 минут. В 17 часов 10 минут по гринвичскому времени рация Сан-Франциско услышала самолет, вызывающий Сиэттль для связи, которая устанавливается. Уманский».
«Нью-Йорк, 19 июня, 16 часов 58 минут. Вартаньян сообщил, что в 12 часов 25 минут по сиэттльскому[17] времени 10 станция Форт Смит приняла радио с самолета Чкалова, сообщающее о нахождении на 64° широты и 124° долготы. Розов».
«Сан-Франциско, 19 июня, 2 часа 12 минут. В 12 часов 25 минут по тихоокеанскому времени королевский корпус связи в Канаде перехватил с форта Смит радиограмму нашего самолета, в которой говорилось: «Все идет хорошо. Местонахождение самолета 64° широты, 124° долготы. Находимся в 100 милях южнее форта Норман». Трояновский».
«Сиэттль, 19 июня, 8 часов 41 минута. Здесь получены сообщения, что в 3 часа 50 минут по гринвичскому времени 20 июня самолет пересек Скалистые горы и идет вдоль побережья. Вартаньян».
«Нью-Йорк, 20 июня, 00 часов 14 минут. Между 2–4 часами по гринвичскому времени ряд станций принимал радио с самолета, который сообщил, что пересек Скалистые горы и идет вдоль побережья. Самолет находится в районе Кетчикан, что севернее Сиэттля примерно на 500 километров. Розов».
«Вашингтон, 20 июня, 1 час 44 минуты. Американский корпус связи военного министерства сообщает: «3 часа 50 минут по гринвичскому времени 20 июня радиостанции авиауправления министерства торговли в Сиэттле и Кетчикане приняли следующие сообщения: «Меняю курс и продолжаю полет, слышу вас хорошо, мы идем вдоль канадского побережья».
«Сан-Франциско, 20 июня, 1 час 56 минут. Сан-Франциско установил непосредственную радиосвязь с самолетом. Трояновский».
«Хабаровск, 20 июня Передаем сводку, принятую от Сиэттля в 17 часов 15 минут. Самолет сообщил, что идет по радиокомпасу на маяк Портланда. Одновременно береговая оборона сообщила, что видела самолет летящим на восток. Вартаньян».
Так представляли себе ход нашего полета люди, находившиеся на земле, которые прилагали все возможное, чтобы облегчить полет, уменьшить риск экипажа «АНТ-25».
В сводках и донесениях имелись неточности и догадки, но все они дышали доброжелательством, стремлением оказать экипажу Чкалова всемерную помощь. Вся беда заключалась в том, что мы не имели сводок погоды и действовали на свой риск и страх, прилагая все усилия, весь свой опыт, чтобы благополучно завершить задание Родины.
15 часов 20 июня. Под нами безусловно территория США. Краснокрылый советский самолет моется после длинного и опасного пути, летя в дождевой облачности.
Мы уже подходим к городу Юджину. Скоро Сан-Франциско. Но вот оказия — в расходном бензиновом баке началось понижение. Куда же лететь? Дальше на юг? Или сесть в Юджине? Или вернуться в Портленд? Или дотянуть до Сан-Франциско?
Снова втроем, тесно прижавшись друг к другу, думаем, решаем быстро-быстро.
Все трое: «Вернуться в Портленд, где недавно своими глазами видели метеорологическую обстановку. Она не из лучших, но что делается в Сан-Франциско? Может, там еще хуже?»
— Поворачивай к Портленду, Ягор! А ты, Саша, настраивайся на его маяк. И потихоньку будем снижаться, — заключает Чкалов.
Посадка на аэродроме СШАРазвернувшись в 15 часов 51 минуту на север, я вскоре услышал сигналы «ПД» и через четверть часа полета в зоне маяка начал снижение.
Пробили один слой облачности, затем другой. Несемся над разорванными клочьями тумана, прикрывающего горы и леса, которых здесь так много. Еще ниже, и вот под нами река. Высота на глаз не более 100 метров, так как показавшийся впереди мост через реку Колумбию в туманной с дождем мгле вырисовывался высоченным небоскребом.
Отворачивая от моста вправо в сторону Портленда, я на высоте метров пятьдесят подхожу к аэропорту с бетонной полосой. Делаю над ним круг и вижу, что никто здесь не летает, множество самолетов стоит на поле, залитом лужами воды.
Но откуда тысячи людей, махающих руками и шляпами? Неужели о нас они что-либо знают?
— Ягор! Не надо садиться сюда! Распотрошат самолет на сувениры… Пойдем на другой берег!
— Куда?
— В Ванкувере есть военный аэродром! Должен быть! — тыкал пальцем Чкалов в карту, держа ее перед моим лицом.
Я осторожно развернулся над Портлендом, опасаясь высоких зданий города, и полетел к мосту, который оказался железнодорожно-автомобильным. Пройдя мимо него, я увидел справа вдоль реки зеленую полосу и высокие ангары с надписью, говорящей о принадлежности их ВВС США. Знаков на аэродроме никаких нет. Полоса узкая, и длина вроде маловата для нашего «АНТ-25», о которого мы сняли тормоза перед перелетом.
Мы с Чкаловым внимательно вглядываемся и видим, что аэродром намок от дождей и хотя полоска не так велика, но торможение на ней будет солидное.
— Садимся без разговора! — кричит Валерий.
Я закладываю над верхушками деревьев вираж и еще раз прохожу вдоль полосы. Слева Колумбия, с двух сторон железнодорожная насыпь, и лишь с четвертой стороны подходы более открытые.
Захожу с открытой стороны и сбавляю обороты мотору. Самолет, освободившись от пяти тонн горючего, легок, словно перышко, и теперь, как хороший планер, долго несется над землей. Вот он начинает просаживаться вниз. Командир сидит сзади и тоже смотрит в оба. Но это же не посадка на остров Удд!.. Хотя я понимаю Валерия как летчика…
— Газ давай! — кричит Валерий, и я действительно вижу, что нужно чуток подтянуть, иначе можем плюхнуться в какую-то запаханную и раскисшую часть поля.
Чуть-чуть прибавляю обороты мотору и тут же вновь перевожу двигатель на минимальную мощность. Самолет, словно не желая приземляться, неохотно просаживается, медленно теряет высоту. Мне это поведение «АНТ-25» не нравится, так как мы еще с высоты определили, что длина посадочной полосы этого военного аэродрома Бараке очень ограничена. Мой командир тоже волнуется.
— Не хочет садиться! — кричит Валерий.
В ответ на это я выключаю мотор, чтобы увеличить силы торможения, и самолет заметно приближается к зеленой траве. Подтягиваю штурвал на себя, и вот самолет плавно коснулся американской земли.
Сквозь заливаемое дождем переднее стекло вперед по движению самолета вижу, как у ангара забеспокоился часовой. Но мне ясно, что «АНТ-25» катится, быстро замедляя бег. Теперь можно снова включить мотор, пока воздушный винт еще вращается от набегающего потока воздуха. Неожиданно машина подпрыгнула. Валерий беспокойно протискивается туловищем справа по борту ко мне и, касаясь моей головы, спрашивает:
