Михаил Водопьянов - Путь летчика
Десятого августа я приехал в Москву и на другой день поднялся над городом, проверяя свою машину перед предстоящим полетом. Но на авиационном празднике мне пришлось быть только зрителем. Самолеты «Н-170», «Н-171» и «Н-172» находились в это время на заводе. Их готовили к новой, еще более сложной операции, нежели полет на полюс.
В это время без вести пропал в районе Северного полюса советский самолет «Н-209». Двенадцатого августа этот самолет вылетел из Москвы, направляясь через Полярный бассейн в Америку. Во главе экипажа, состоявшего из шести человек, был Герой Советского Союза Сигизмунд Александрович Леваневский.
Вначале полет проходил благополучно, но 13 августа во второй половине дня с борта самолета была получена тревожная радиограмма, сообщавшая, что один из моторов вышел из строя. На этом связь прекратилась. Десятки радиостанций напряженно искали в эфире самолет Леваневского. Место, где он находился, когда передавал последнюю радиограмму, было приблизительно известно, но о том, что случилось с самолетом, можно было только предполагать.
Было очевидно, что трудно достался отважным летчикам Северный полюс. Тяжелые облака, нависшие над Полярным бассейном, загнали самолет на высоту в шесть тысяч метров. Когда отказал в работе один из моторов, самолет не смог сохранять высоту и стал снижаться. Ему пришлось войти в облака, где метеорологические условия содействовали обледенению. Возможно, что обледенела и антенна, а это помешало экипажу самолета сообщить о вынужденной посадке…
Может быть, при посадке испортилось радио и люди ждут помощи, не имея возможности сообщить свои координаты. Какое счастье испытали бы мы, если бы нам удалось вернуть родной стране шесть ее замечательных граждан!
До сих пор я отчетливо помню Щелковский аэродром в ясный солнечный день. Мы приехали проводить товарищей в далекий путь.
Вот высокий и стройный, словно юноша, Леваневский. Этого талантливого летчика знает каждый работник советской полярной авиации. Свое высокое уменье, мужество и подлинно советскую гуманность он проявил уже в 1933 году, спасая американского летчика Маттерна.
На самолете, носящем звонкое название «Век прогресса», американец Маттерн намеревался совершить кругосветный полет. Вылетев из Нью-Йорка, он через Берлин прилетел в СССР. Его путешествие через населенные, обжитые места со сравнительно мягким климатом протекало успешно.
Самое предупредительное отношение, готовность оказать всяческую помощь встречали американского летчика в Советском Союзе. Стартуя из Хабаровска, Маттерн хотел без посадки достигнуть Нома на Аляске. Однако он не сумел справиться с трудностями сурового климата северо-восточной части СССР. Его самолет пропал без вести. На поиски Маттерна вылетел Сигизмунд Леваневский. Рискуя жизнью, он прорвался сквозь туманы, штормы и облачные барьеры.
Леваневский и его штурман Левченко нашли и взяли Маттерна на борт своего самолета; они доставили его на Аляску, в город Ном.
В составе экипажа Леваневского испытанные, талантливые авиаторы. Второй пилот Кастанаев – широкоплечий человек с открытым мужественным лицом. Все мы знали его, как замечательного летчика, установившего вместе с Байдуковым международный рекорд дальности полета с грузом в пять тонн. В последние годы он работал в качестве испытателя, дав путевку в жизнь десяткам новых конструкций наших самолетов.
Штурман Виктор Иванович Левченко – мастер вождения самолетов по неизведанным трассам.
Бортмеханик Григорий Трофимович Побежимов. Корреспонденты газеты усиленно уговаривают его дать интервью. Но Побежимов, смущенно улыбаясь, упорно отказывается.
– Некогда, - отговаривается он.-Сейчас будем запускать моторы.
Скромность – отличительная черта Григория Трофимовича. В этом отношении он очень похож на своего друга Василия Сергеевича Молокова, с которым он работал еще в дни гражданской войны. Вместе с Молоковым Побежимов долгое время летал в Арктике.
Леваневского, Кастанаева, Левченко и Побежимова я знал давно. А вот с другими участниками перелета – бортмехаником Николаем Николаевичем Годовиковым и радистом Николаем Яковлевичем Галковским встречался редко, но слышал о них много хорошего.
Это одаренные труженики. Как и у всех участников перелета, лица их спокойны, уверенны. Они счастливы, что им доверено ответственное задание.
Сразу же после получения тревожного известия с самолета «Н-209» Шмидта, Шевелева, Молокова, Спирина и меня вызвали в Кремль на срочное совещание. В совещании принимали участие товарищи Сталин, Молотов, Ворошилов и Каганович.
Шмидт, стоя у карты, изложил свой проект поисков Леваневского и его экипажа. И. В. Сталин, задавая вопросы, уточнял отдельные подробности.
Когда Шмидт закончил доклад, Сталин спросил его:
– Кто из летчиков полетит?
Отто Юльевич не успел ответить. Как по сигналу, все мы сказали:
– Мы готовы выполнить любое ваше задание!
В тот же день был утвержден состав экипажей самолетов.
Поиски были организованы в двух направлениях: в Западном секторе Арктики и в Восточном.
В Западном должны были действовать наши корабли. Основной базой для нас был намечен остров Рудольфа, подсобной – льдина Папанина, находившаяся в то время на нулевом меридиане и восемьдесят седьмом градусе двадцати минутах северной широты.
На Восточный сектор ложились свои задачи. Ледокол «Красин» должен был немедленно итти к мысу Шмидта, взять там на борт три самолета с экипажами и горючим, направиться на Аляску к мысу Барроу и оттуда, насколько позволят льды, пройти к северу. Находившийся в Беринговом море пароход «Микоян» получил задание с полным грузом угля направиться для перегрузки к «Красину». Летчику Задкову было отдано распоряжение вылететь на двухмоторном гидросамолете «СССР Н-2» из бухты Ногаево в Уэлен и оттуда – к «Красину».
Кроме того, Герой Советского Союза П. Г. Головин подготовил самолет «СССР Н-206», а летчик Грацианский – самолет «СССР Н-207»; они должны были вылететь на остров Диксон и там находиться в резерве.
В течение двух дней летчик Задков пролетел две тысячи четыреста восемьдесят пять километров по маршруту Охотск – Ногаево – Пенжино – Марково – Анадырь – бухта Провидения. Затем он взял курс на Уэлен. Погода не благоприятствовала полету, но Задков, не задерживаясь, пролетел еще тысячу сто километров и достиг мыса Барроу, где совершил блестящую посадку на лагуну в совершенно неизвестном ему районе. Весь путь, пройденный им в три дня, равнялся трем тысячам восьмистам шестидесяти километрам. Это был замечательный перелет.