Афанасий Белобородов - Всегда в бою
Таким образом, здесь, на кратчайшем направлении к Великим Лукам, мы имели глубоко эшелонированную оборону, способную сдержать натиск известных нам сил противника. Но, как я уже говорил, мы не знали о вновь прибывших его частях. Это был крупный промах нашей разведки, и он, разумеется, повлиял на дальнейший ход событий. Ведь в тот момент, когда мы анализировали в штабе оперативную обстановку, соотношение сил резко изменилось в пользу вражеской ударной группировки. Она уже занимала исходные позиции для нового наступления, в ее составе появились свежая 205-я пехотная дивизия и танковый полк 11-й танковой дивизии.
Утром 4 января два полка фашистской пехоты с 50 танками атаковали оборону 1193-го полка и час спустя прорвали ее. Одновременно левее и правее перешли в наступление части 20-й моторизованной и 291-й пехотной немецких дивизий. Начался последний и самый трудный период в оборонительных действиях 5-го гвардейского корпуса юго-западнее Великих Лук.
Противник расширял прорыв. Часть сил он повернул на север, к железной дороге, другую часть - на юг, стремясь охватить правый фланг 9-й гвардейской дивизии. Одновременно до полка пехоты и 25 танков двигались от Алексейково на восток, к деревне Иванцово. Этот населенный пункт стал на какое-то время ключевым. Фашисты пытались рассечь здесь оборону корпуса на всю ее глубину, мы же принимали меры, чтобы локализовать прорыв и отбросить противника.
С утра я уже дважды, по мере продвижения вражеских танков и пехоты, был вынужден менять НП. Но и близ хутора Колюки, где мы обосновались, нас вскоре накрыл минометный огонь. Тот самый, который коротко и точно определил устами своего героя Александр Твардовский:
Хуже, брат, как минометный
Вдруг начнется сабантуй.
Тот проймет тебя поглубже
Землю-матушку целуй...
Пронзительный свист, он все более истончался, потом - пауза, от которой холодком пробирает спину, и грохот близких разрывов. Песок в ушах, песок на зубах.
Телефонист кричит мне что-то, сует в руки телефонную трубку. Как сквозь вату, слышу голос командарма:
- Триста шестидесятая... Иванцово... Связь...
Кричу в трубку:
- Позняк в квадрате семь -двенадцать... Да, в своем хозяйстве... Приводит в порядок... Да, Иванцово... Готовлю контратаку...
Снова на высотке рвутся мины, а в окоп моего НП спрыгивает офицер в посеченном осколками полушубке. Докладывает:
- Командир тысяча сто девяносто третьего полка подполковник Трухачев. По приказу полковника Позняка полк прибыл в ваше распоряжение.
Стряхиваю песок с карты, расстилаю ее на колене.
- Вот маршрут. Оборону займете в Иванцово, по юго-западной окраине. Восстановите связь с сотой бригадой.
- Где ее правый фланг?
- Час назад был здесь. В Иванцово вам подадут проводную связь прямо из штаба корпуса, из деревни Федьково. Штаб будет руководить контратакой полка и бригады. Все ясно?
- Ясно! - отвечает он и покидает окопчик.
Колонна полка - человек двести и две пушки на конной тяге - входит в лощину и скрывается из виду. Звоню в штаб корпуса, у аппарата полковник Бибиков.
- В Иванцово ворвался противник, - докладывает он. - Вижу уличный бой. Пять танков с десантом идут к нам, на Федьково. Штаб вывожу в Ширипино.
- Где сорок пятый танковый?
- На подходе. В полку большие потери, в строю осталось три средних, три легких танка.
- А сотая бригада?
- В готовности. Ждем полк Трухачева. Начнем, как договорились.
Кто-то трогает меня за руку. Оглядываюсь: это начальник оперативного отдела полковник Гофман.
- Танки! - докладывает он.
Четыре машины с крестами на броне шли севернее нашей высотки, к деревне Сахны. На ходу они развернули башни пушками к нам.
Вспыхнули выстрелы, снаряды легли с перелетом. Автоматчики, спрыгнувшие с танков, рассыпались в цепь. Но тут сделала свое дело наша комендантская рота: огонь стрелков преградил путь гитлеровцам. И все же нам пришлось опять сменить наблюдательный пункт. Перебрались в Федьково, в блиндажи, из которых только что ушел в Ширипино штаб корпуса.
Подошли танки 45-го полка. 100-я бригада и полк Трухачева начали контратаку на Иванцово. И хотя отбить деревню не удалось, противник вынужден был остановиться. Мы выиграли необходимое время и закрыли прорыв. Во второй половине дня фашисты попытались расширить прорыв на юг и выйти в тыл 9-й гвардейской дивизии. Два пехотных батальона при поддержке 17 танков овладели Борщанкой, но час спустя были выбиты контратакой 18-го гвардейского полка. Залп реактивных снарядов 107-го гвардейского минометного дивизиона нанес противнику большие потери, его атаки на Борщанку прекратились.
За ночь мы перегруппировали силы корпуса, укрепив правый фланг. Поскольку на левом фланге противник активности не проявлял, оттуда, из 46-й гвардейской дивизии, были переброшены на север два стрелковых полка: один - в 9-ю гвардейскую дивизию, другой - в 360-ю стрелковую. Генерал Галицкий передал нам из своего резерва 236-ю танковую бригаду, 603-й минометный полк и несколько дивизионов противотанковой артиллерии.
К утру 5 января клин, вбитый ударной группировкой фашистов в оборону нашего корпуса, острием своим почти достигал дороги Великие Луки Новосокольники (до нее оставалось около 1 км). 19-я гвардейская дивизия охватывала этот клин с запада и северо-запада, остальные соединения корпуса с северо-востока и востока. Противник опять вплотную приблизился к району опорных пунктов. (Его атаки на Ширипино, Федьково, Марково, Забойниково, Ботово продолжались еще целую неделю.) 6 января он ввел в бой свежую дивизию 331-ю пехотную, затем другую - 707-ю пехотную. Наша оборона также была усилена - командарм передал в состав корпуса 43-ю механизированную бригаду, 113-й полк 32-й стрелковой дивизии и армейские курсы младших лейтенантов.
Все попытки противника прорваться к Великим Лукам были успешно отражены. Если 5 января, на второй день наступления, вражеской группировке еще удалось на отдельных узких участках продвинуться на 700 - 1000 метров, то в последующие дни ее продвижение практически равнялось нулю. Правда, в полосе нашего правого соседа фашисты захватили еще несколько деревень западнее города. Но это была уже агония ударной группировки. Поля и лощины перед нашими опорными пунктами были завалены тысячами вражеских трупов, подбитые и сожженные танки образовали целые кладбища. Январские ветры наметали сугробы на этих, теперь уже немых свидетелей очередного провала плана деблокады фашистского гарнизона Великих Лук.
К 12 января противник выдохся окончательно. По этому поводу бывший гитлеровский генерал и военный историк Типпельскирх писал: "С величайшим трудом и ценой огромных потерь две немецкие дивизии сумели вбить клин глубиною 10 километров и шириною 3 километра в оборону русских прикрывающих сил. 12 января их (то есть немецких дивизий. - Прим. авт.) головные части, совершенно истощенные и обескровленные, остановились, не дойдя всего 3 км до западной окраины города"{58}.
